— Ты сама говорила, что учеба — это работа. Вот и плати! — заявил сын-школьник

«Я» — последняя буква алфавита. Мне и многим моим ровесникам эту истину вдалбливали с самого детства. Мы росли с пониманием, что жить нужно для других.

Быть помощником, не причинять беспокойство и вообще стараться не отсвечивать. Думать о себе и жить в соответствии со своими желаниями считалось чем-то постыдным.

Моя бабушка оставляла двух малолетних детей одних дома и упахивалась на работе в больнице. Приходила домой и падала.

Сил ей хватало только на то, чтобы сварганить что-то по-быстрому для своих детей. О которых, казалось бы, она должна была заботиться, как о самом драгоценном в своей жизни.

Примерно так же вела себя и моя мама. Помню все эти одинокие вечера, все уроки, которые я делала сама, без помощи родителей. И все родительские собрания, которые родители постоянно пропускали, потому что много работали, то есть помогали другим людям.

В детстве я сказала себе, что со своими отпрысками буду проводить больше времени. Буду играть с ними, читать сказки перед сном, спрашивать, как дела в школе.

Когда родился мой Петенька, я пообещала себе дать сыну все самое лучшее. Весь мир положить к его ногам.

С детства не изнуряла ребенка домашними делами. Я прекрасно помню, как чуть не опрокинула на себя кастрюлю с кипятком, пытаясь в пять лет сварить макароны.

Нет, сказала я себе, мой ребенок не попадет в трудовое рабство, а получит нормальное детство. Будет беззаботно играть и веселиться, как все нормальные дети.

Когда сын пытался мне помогать, я всегда со смехом говорила ему, что моя работа — ухаживать за ним, а его — ходить в садик и радовать маму примерным поведением.

Потом началась школа. Мы вместе делали уроки, я провожала и встречала сына. Помогала нести портфель, хотя Петя и сопротивлялся.

— Сыночек, не утруждай себя. Твоя работа учиться, а заботиться о тебе должна я, — ласково отвечала я сыну, когда он пытался вырвать у меня из рук свой портфель.

Приходя с работы, я, несмотря на усталость, не ложилась на диван, а бросалась на кухню. К моему возвращению в мойке скапливалась гора посуды.

Это Петя обедал, а это полдничал и перекусывал между уроками. Сыну даже в голову не приходило, что кружку, в которую он наливал, например, компот, можно ополоснуть и поставить в сушилку.

Нет, он оставлял посуду в мойке и спокойно занимался своими делами. Я только вздыхала. Ребенок должен учиться, а не по дому шуршать, напоминала я себе.

Моя мама, Петина бабушка, видя, что сын не помогает по дому и не имеет никаких обязанностей, всплескивала руками.

— Ты же растишь из него белоручку! Посмотри, он даже кружку за собой помыть не в состоянии. Как он будет жить дальше? — сокрушалась мамочка.

Я в ответ говорила, что не хочу, чтобы мой ребенок рос, как я. Ишачил на всю семью, если по-простому, пока родители приходили в себя после работы на диване.

Мама защищалась:

— И что, ты не довольна тем, как мы тебя воспитали? Ты знаешь цену труду и все умеешь делать. Ты и в шалаше уют сотворишь при желании. Не то что твой сын.

— Никакие шалаши моему Пете не светят, и нечего ребенка лишать детства. Успеет еще побатрачить на свою семью, — ответила я.

Мама только губы поджала. Мол, поживем — увидим.

Увидим, тоже подумала я. А потом Петенька пошел в пятый класс. И в одно прекрасное утро заявил мне следующее.

— Знаешь что, мама, ты должна платить мне за учебу.

Я вытаращила на сына глаза. Он с невинным видом продолжил:

— Ну как же, ты сама говорила, что учеба это тоже работа. Раз так, я должен получать зарплату. Ты же получаешь деньги за свою работу. А я чем хуже?

Я не нашлась, что ответить ребенку. С одной стороны, звучит логично. Если есть работа, она должна оплачиваться. С другой, это полный бред. Кто платит за оценки, ведь сын учится не для меня, а для своего будущего.

Понятное дело, что про будущее Петя пока еще не понимает. Поэтому я решила сказать, что он прав, но у меня сейчас нет денег, чтобы платить ему. Думала, отбрехаюсь, как в детстве, когда он малышом просил купить ему шоколадку.

А сын мне заявляет. Иди, мол, и вторую работу найди, раз у тебя денег нет.

— Я не собираюсь учиться бесплатно. Скажи еще спасибо, что я не беру с тебя деньги за прошлые классы, а только за пятый.

Я аж за сердце схватилась. В смысле, говорю, вторую работу. Сын спокойно кивнул. Именно, мол, так, найди вторую работу.

Еще добавил, что у его друга Миши мама тоже на двух работах.

— Он сказал, что хочет новый телефон. И маме пришлось найти подработку, так, кажется, это называется. Вот и ты не сиди дома вечером, а что-нибудь делай. За деньги.

Я ничего не смогла выдавить в ответ. Стояла только и глазами хлопала. И это мне говорит сын, в котором я души не чаю, для которого делала все, берегла и холила его, как зеницу ока.

Что ж, видимо придется искать подработку. Я же обещала сыну, что дам ему все, что только смогу. Надо же держать слово.