Друг после моего разорения предложил только крошечную помощь, но она меня и спасла

- Ну и скотина же ты, Павлуха, - сказал я своему другу, когда он ничем не захотел помочь мне после разорения. 

Конечно, я тоже ему, по правде сказать, ничем никогда не помогал. Но он пока не разорялся. А вот если бы это случилось, то обязательно бы пожертвовал всем. Наверное…

- Юра, я тебе говорил, что не надо закупать товар у этих людей. Ты меня не послушался. Помнишь наш разговор? Ты мне даже рожу спьяну расквасил и сказал, что я в тебя не верю и тебе завидую?

Я кивнул. Было дело. Павел сильно отговаривал меня от открытия собственного маленького бизнеса. Говорил, что есть люди, у которых нет чутья в бизнесе. Таким не надо лезть в кредиты и дела. Уговаривал просто продолжать на него работать, как и раньше. 

Но жена внушила мне, что Павлуха меня просто не держит за человека и унижает. Танюха и подсунула мне это дельце. А теперь где женушка? 

Нет ее. Моментально развелась после первых же неудач. Утащила все, что можно. Я ей сам отдал. Жена меня убедила, что так мы сможем  сохранить имущество. Якобы потом со мной поделится. Как же, поделилась!

Только посмеялась надо мной, припомнила все измены. И сказала, что теперь с радостью будет наблюдать, как я стану нищим. 

- Юрочка, ты изображал из себя хозяина горы. Я, бедная девочка из провинции, тебе десять лет подыгрывала. А теперь я сама себе хозяйка. Мне больше не надо терпеть надутого индюка! Я тебя обыграла, - вот так мне сказала женушка.

Я думал, что у меня остался хотя бы друг. Но тот отказался мне помогать. Только предложил вернуться к нему на работу. Обещал помочь с банкротством. Но как бы не так! Разве это друг? Павлуха должен был выплатить все мои долги. А еще мог бы помочь провести правильные сделки и подняться. Тогда он мог бы называться другом.

В течение следующих двух недель я продал все, что было с собой - часы, дорогой телефон. Арендовал маленькую комнату в малосемейке. Карты у меня были заблокированы. Ведь проводя вывод наличных, я написал поставщику расписку на большую сумму. А тот взял и отдал ее судебным приставам. А сейчас так быстро все блокируют! 

Что ж, предпринимателем  быть сложно. А по ИП я отвечал личным имуществом. Так что если бы даже не эта расписка, карты бы все равно заблокировали.

“Ладно, денег от проданных вещей хватит на год очень скромной жизни”, - подумал я. 

Ведь долгое время я просто работал по найму у друга и жил очень скромно. Считал триста рублей в день на еду огромными деньгами. Друг Павлуха тогда только поднимался. Делился со мной последним.  Не родился же я с золотой ложкой. Проживу и теперь.

Почему-то все чаще приходили мысли о друге. Может, надо было принять его предложение и пойти к нему на работу? По правде говоря то, что случилось со мной, справедливо. По делам своим и получаю.

- Понимаешь, Павлух! Я - свинья. И достоин еще худшего! - я напился и все-таки позвонил.

- Юр, в твоей ситуации пить нельзя. Вот протрезвеешь - позвони мне. Помогу чем смогу,  - только и сказал мне Павел.

Наутро я и сам понял, что пьяного раскаяния, видимо, было недостаточно для исправления жизни к лучшему. Сосед, с которым мы говорили за жизнь, меня просто обчистил. 

Остались только пара тысяч, которые я переложил в сахарницу, потому что планировал на эти деньги купить кнопочный телефон взамен проданного. Ничего-то у меня не осталось.

Так что шутки кончились. Я привел себя в человеческий вид и пошел к другу на поклон: мол, виноват, погорячился, возьми меня на работу. А что было делать? Кто еще возьмет разорившегося взрослого дядьку с долгами и заблокированными картами? Никто не ищет в сотрудники или партнеры неудачников с проблемами.

- Юр, ладно, забудем. Работай. Пока буду платить тебе наличными. Но никаких послаблений не будет. Так что завязывай с этим делом, - предупредил он честно.

И я точно знал, что он выпнет меня, если я буду куролесить.  Злился на него. Но через полгодика потихоньку встал на ноги. А Павлуха и правда помог с банкротством. 

Когда процедура будет окончена, можно начать жизнь с нуля и без долгов. Тогда я все-таки уйду от Павла, не буду на него работать. Да, гордынька, знаю, но тяжело работать с человеком, который знает обо всех моих неудачах.