— Если тебе деньги девать некуда, мне давай, чем на беспородную дворнягу тратить, — снова кривила губы подруга

Филю, смешного щенка на разъезжающихся лапах, судьба в прямом смысле подкинула мне под колеса. Возвращалась вечером с работы, заезжала во двор.

Чудом заметила какую-то тень, бросившуюся под машину. Я по тормозам, вылетаю и вижу щенка с огромными испуганными глазами.

Зачем он кинулся под колеса, мне до сих пор непонятно. Но оставить его на улице я, конечно же, не смогла. Завернула в плед, который с лета остался валяться на заднем сидении, и потащила домой.

Муж, увидевший меня со свертком, из которого торчали только нос и уши, ругаться не стал. Налил в таз теплой воды и помог мне привести собаку в порядок.

На следующий день мы поехали на осмотр к ветеринару, где и выяснили, что это достаточно здоровый трех-четырехмесячный щенок самой обычной дворняги.

— Возможно, мама щеночка и согрешила с кем-то из породистых, но точно сказать пока что нельзя, — развел руками ветеринар. — Признаки еще не проявились.

Мне, честно говоря, было все равно: породистый Филька (так мы назвали щенка) или нет. Раз заглянув в его глаза, я поняла, что пропала навсегда.

Разумеется, разговоры о том, что мы пристроим щенка после того, как он немного отъестся и успокоится, больше не велись. Муж покорно молчал, а вот подруга Машка, которая была в курсе всего происходящего с нами, не сдержалась.

— Делать тебе больше нечего, только с собакой возиться. Да была б там собака, а то так, одно название.

Я сначала спорила. Доказывала, что не имеет значения: породистое животное или нет. Любить и заботиться надо о любом существе, которое попало в твои руки и мимо которого ты проходишь на улице.

— Пойми, ведь этот щенок родился на улице не по своей воле. Кто-то взял его маму, поиграл и выбросил, когда понял, что иметь дома собаку очень хлопотно.

Машка только отмахивалась. Совсем, мол, сдурели.

— Тут люди неизвестно как выживают, а ты о каких-то псинах думаешь. Я вот на трех работах кручусь, чтобы сына обеспечить, — выдала подруга последний аргумент.

Я молчала. А потом напомнила Машке, что она сама после школы отказалась учиться дальше, сказав, что сегодня образование не нужно, потому что деньги можно заработать и так.

— Вот и зарабатывай, — сказала я. — И на тяжелую жизнь не жалуйся. Говорили тебе: учись. А ты что? То-то же.

Подруга снова рукой махнула. Заладила, мол, со своим образованием.

Филя рос умным и дружелюбным мальчиком. Мы с супругом не могли нарадоваться на нового члена семьи и почти не ругали малыша за мелкие провинности вроде съеденных тапочек и оторванных в прихожей обоев.

А потом наша собаченька заболела. Сказались дни, проведенные на улице, так объяснил нам врач, уложивший малыша под капельницу.

В первый же день лечения мы оставили в клинике всю заначку, которую собирали на летний отдых. Пришлось одалживать по друзьям и знакомым.

Большинство, конечно, смотрели на нас дикими глазами.

— Сколько-сколько?! На лечение собаки? Обычной дворняги, которую вы подобрали на улице?! — слышали мы одни и те же вопросы.

Даже моя мама сказала, что мы сошли с ума, раз позволяем себе тратить такие суммы на «какую-то там псину», как она выразилась.

— На эти деньги вы могли бы купить нормального породистого щенка! — добила меня родительница.

И ведь не объяснишь, что друзей и любимых не покупают! Но больше всех вопила и разорялась Машка.

— Вы только посмотрите на эту идиотку! Да я на ребенка трачу меньше, в месяц! А вы за три процедуры отвалили такие деньги!

Когда же я спросила, а что, собственно, подруга предлагает нам сделать, та не смутилась:

— Усыпите вы эту безродную животину и не мучайтесь. Тоже мне, нашли проблему на свою голову. Подкопите и купите в питомнике нормальную собаку, которую хоть людям не стыдно показать. А не это недоразумение.

И еще добавила с ехидной ухмылочкой:

— Если у вас денег куры не клюют, то мне лишнее отдавайте. А то я волчком кручусь, не могу концы с концами свести, пока вы тут на дворняг тратите.

Тут я уже не выдержала, взорвалась. Спасибо, говорю, за поддержку, подружка моя дорогая. Вот ты, не дай Бог, заболеешь, мне точно так же рассуждать, спрашиваю.

— А что, давай лечить только тех, кто красивый и породистый. Ты сама-то к таким относишься? Родители у тебя не профессоры. Может, и тебя не лечить, а сразу усыпить, если что?

Машка на дыбы. Ты, мол, меня с псиной не сравнивай. Я, дескать, человек. Да что-то, отвечаю, плохо заметно, что ты человек, раз позволяешь себе такое говорить о беззащитном животном.

В советах, говорю, твоих не нуждаюсь. Можешь идти с ними на все четыре стороны. Мне при таком раскладе Филька дороже, чем ты и остальные «друзья и близкие».

И пусть хоть за сумасшедшую меня принимают: плевать!