Подарила подруге сертификат в салон красоты - она теперь со мной не общается

Моя подруга Аня очень красивая молодая женщина. У нее хорошая фигура, здоровые волосы и красивая фарфоровая кожа. Просто позавидовать можно. Впрочем, подруга частенько подозревает свое окружение в зависти к ней.

Возможно, кто-то реально завидует настолько, что это прямо заметно и мешает жить. Но сдается мне, что Аня слишком большое придает этому значение. 

Например, если начальница отругала ее за ошибки в отчете, то подруга моя уверена - это от зависти к ее прекрасной фигуре.

- Анют, но любого начальника больше всего волнует качество работы, - с осторожностью возразила я, - вряд ли ее трогает так уж сильно твоя тонкая талия.

- Нет, Лиза, ты не понимаешь, - тут же ответила подруга, - моя шефиня просто толстая корова. Она терпеть меня не может, потому и придирается.

Когда соседка Ани сделала ей замечание насчет курения в подъезде, моя подруга тут же нашла этому логичное объяснение. Банальная женская зависть, конечно же! 

- Лиза, моя соседка - старая морщинистая тетка. Она не может смотреть на меня спокойно, - уверяла Аня, - вот и выдумывает всякие глупости.

Аня большая поклонница индустрии красоты. Маски, массажи, аппаратная косметология - все это она очень любит. И вот ко дню рождения своей подруге я преподнесла сертификат в новый салон на солидную сумму.

- Ах, Лизок, какая прелесть, - воскликнула подруга и чмокнула меня в щеку, - спасибо большое, говорят, в этом салоне делают уникальные процедуры по новейшим технологиям. 

Мне было очень приятно угодить Анюте. Я очень горжусь красотой подруги, так пусть она будет еще привлекательнее. Однако я никак не могла ожидать того, что произошло.

Через пару дней я получила от Ани сообщение, что мы больше не друзья. Вообще это было очень многословное послание, полное яда и желчи. Я позвонила тут же подруге, но она не взяла трубку.

Желая тут же выяснить, в чем дело, я пошла к Ане домой. Дверь она мне открыла и в ту же секунду все стало ясно.

Лицо нашей красавице опухло и покрылось красными пятнами. Глаз было не видно.

- Как это получилось? - прошептала я, понимая, что “красоту” Анюте навели в том самом салоне. 

- У меня аллергия, - сквозь зубы процедила подруга, - по твоей милости я теперь не могу даже выйти из дома.

Она не хотела пускать меня к себе домой, но я все же прошла. Аня стала говорить, что давно подозревала о моей зависти к ней.

- И все-таки я не ожидала, что ты зайдешь настолько далеко! - плакала моя подруга.

Никаких объяснений она и слышать не хотела. Но ведь правда - откуда я могла знать, что в том самом салоне Анину фарфоровую кожу превратят красное полотно. 

И если уж у Ани аллергия, то в первую очередь она сама должна знать, какие препараты ей нельзя.

Подруга перестала со мной общаться. Более того, она стала распространять среди общих знакомых всякие нелицеприятные сведения обо мне. 

В том числе, что меня следует остерегаться. Мол, я такая завистливая, могу и навредить даже здоровью.

Я была уверена, что подруга моя так дело не оставит. Как минимум, потребует компенсацию от салона. Но насколько я знала от общих знакомых, ничего подобного Аня не сделала.

Настолько задела меня эта ситуация, что я сама пошла в салон, чтобы пригрозить им судом. И вот там-то я выяснила нечто “интересное”.

Подруга моя - курильщица, а процедура, которую она выбрала, имеет противопоказание. В общем, если в организме имеется никотин, возможна непредсказуемая реакция. 

Оказалось, Аня даже подписала какую-то бумагу, где указала, что не курит.

Была у меня мысль поговорить с подругой, что не заслуживаю я обвинений. А потом подумала, что Аня ведь и сама все прекрасно понимает. Просто привыкла она завистью людей прикрывать собственные косяки. 

Кстати, аллергия у Ани прошла через пару недель. От отеков и сыпи и следа не осталось. А вот мы так и не общаемся.