Подруга через много лет призналась в краже моего украшения

С Наташкой мы познакомились в пятом классе. Помню как сейчас: сельская школа, на дворе девяностые годы и начало ноября, к нам в класс учительница приводит незнакомую девочку. Худенькая, с тонкой русой косичкой, огромными синими глазищами, она робко смотрит на нас. А мы все усмехаемся. Мы, конечно, тоже не в домах моды одевались, но в таких потрепанных кофтах, мятых юбках и рваных сапогах в школу не ходили. А Наташка была одета именно так. И вместе портфеля у нее в руках был старый затертый пакет с иностранной надписью. 

Вожаком нашего класса была Юлька, дочка директора. Она сразу дала Наташке прозвище «Бич», и все с радостью подхватили. 

— Бич, давай быстрей, — кричали мы ей на физкультуре, когда Наташка бежала стометровку. 

— Бич, ты идешь в столовку? — с издевкой спрашивали мальчишки, зная, что на обеды Наташка не складывалась.

Наташа на прозвище не откликалась, лишь еще больше втягивала шею в плечи и опускала голову. 

Я поначалу была вместе со всеми, но потом я услышала дома разговор родителей. Папа был председателем сельсовета, и он доподлинно знал историю родителей Наташи. Оказывается, они сбежали к нам из одной бывшей союзной республики. Вот в чем были, в том и запрыгнули на поезд, бросив вещи, дом, работу. Кроме Наташи в семье еще было трое маленьких детей. 

К нам в село попали случайно, никого у них тут не было — ни родных, ни знакомых. Только папа, как мог, им помогал. Устроил в старом доме, выбил им через соцзащиту дрова, уголь, какое-то мизерное пособие. Мама Наташи, работник культуры, пошла дояркой работать, а отец начал пить. От безысходности, наверное. А вообще он работал в каком-то институте. 

Я, как услышала все это, пришла в ужас. Как же мы можем быть так жестоки к Наташе? Ей столько пришлось пережить. Словом, со следующего дня я взяла над ней опеку. Когда кто-то в очередной раз крикнул «Бич», я встала и на весь класс заявила: «Если кто-то еще раз обзовет Наташу, то будет иметь дело со мной». Для своих одиннадцати лет я была весьма гренадерского телосложения, меня даже мальчишки побаивались. Да и все знали, кто мой папа. И даже Юлька перечить не стала.

Я в тот же день сама пересела к Наташке, на перемене потянула ее в столовую. Она отказывалась, но я сказала, что хочу ее угостить. Просто так…

— Спасибо тебе, — прошептала девочка, и в глазах ее блеснули слезы.

А я сама чуть не разревелась, понимая, какой гадиной я до этого была. 

С того дня завязалась наша дружба с Наташей. Она стала приходить к нам в гости, мы пили чай, болтали. Наташа оказалась такой интересной собеседницей! Однажды я собрала кучу своих вещей, которые мне были малы, и отдала ей.

— Не надо! — испугалась Наташа, — твоя мама будет ругаться.

— Моя мама сама все и собрала, — не моргнув глазом, ответила я. 

Солгала, конечно. Мама, потом узнав об этом, долго ругалась. Она ведь хотела эти вещи отдать моей двоюродной сестре. Но отец ее осадил — Наташе это нужнее. 

Потом в семье у Натальи все наладилось. К ее отцу приехал бывший коллега и убедил, что жизнь не заканчивается, надо биться! И предложил перебираться в город. Все в деревне усмехались: и куда этот алкаш поедет? Все мозги уже пропил. А отец Наташи взял себя в руки и больше ни капли не выпил. Вначале сам уехал, а потом и семью забрал. Наташка тогда в восьмом классе была. 

Несколько лет мы с ней переписывались, а потом общение прекратилось. Мы повзрослели, у каждой своя жизнь. Позже я тоже переехала в город, окончила учебу в университете и осталась. Вышла замуж, родила сына и дочку.

И вот недавно я забежала в поликлинику, мне нужно было взять направление на анализы у педиатра. Сыну в спортивной школе требовалось пройти медосмотр.   

Захожу в кабинет и не могу отделаться от мысли, что огромные голубые глаза доктора мне почему-то знакомы.

— Наташа? — удивленно проговорила я, читая бейджик на груди педиатра.

Да, там была другая фамилия. Но неужели это она, моя школьная подруга? 

Доктор внимательно посмотрела на меня, а потом ее брови удивленно взлетели вверх:

— Таня, это ты?!

Мы обнялись, засмеялись и что-то говорили, говорили… Хорошо, что был уже конец рабочего дня, а то бы нас другие пациенты карточками закидали. Из поликлиники мы пошли в кафе и там еще сидели больше часа, рассказывая о своих делах. Оказывается, родители Наташи смогли подняться. Отец занялся бизнесом, вначале на барахолке стоял, потом свой магазин открыл. Мама  в Доме культуре работала. Сейчас уже отошли от дел, на пенсии. И все у них нормально. Все дети получили высшее образование. Наталья замужем, у нее дочь. 

— Я хочу признаться тебе в краже, — вдруг сказала  Наташа, когда мы уже выходили их кафе.

 Я удивленно на нее посмотрела.

— В первый раз, когда ты меня к себе пригласила, я украла у тебя цепочку. Помнишь, такая под золото, и кулон в виде сердечка там был. — произнесла Наташа, — не знаю, почему я так сделала. Мне просто было обидно, что у тебя все есть, а у меня ничего. Я потом ее назад тебе подкинула, на столе оставила. Прости меня…Мне до сих пор стыдно. 

Я обняла подругу и призналась, что видела тогда, как она кладет ее на стол. И нисколько на нее не обижаюсь. Потому что все те испытания сделали нас сильнее, помогли нам стать настоящими людьми. 

Теперь мы с Натальей всегда на связи, не теряемся.