Понял, что мы общаемся с другом только тогда, когда ему что-то нужно, в других случаях даже трубку не берет

Иногда очень полезно посидеть, пораскинуть мозгами и проанализировать, что же в твоей жизни такое происходит. Вот я так посидел и внезапно осознал, что мой дорогой друг не такой уж и друг, как мне кажется на первый взгляд. Дружба скатилась до игры в одни ворота, и эти ворота не мои. 

С Виталей меня связывали воспоминания о студенческой бурной юности. Как вместе куролесили, отрывались и прожигали жизнь. Было здорово. Беззаботное время, которое подарило немало светлых и радостных моментов. Но время идет, приоритеты меняются. 

Сейчас нам уже под тридцатник, на первый план вышли уже совсем други заботы. Раньше самой важной задачей было не завалить сессию и наскрести денег на приятный вечер, ну и куда-нибудь забуриться в приятной компании. Сейчас же уже кредиты, ремонты, бывшие жены и нынешние отношения, дети и прочие малорадостные вещи. 

Я продолжал считать Виталю своим другом, потому что вроде как ничего в нашем общении не изменилось. Ну, встречать стали реже, потому что у обоих работы, семьи, какие-то свои дела. Но дружба же не частотой встреч нужно мерить, а их качеством. 

Гульбанить в другом было все так же весело. Он умел расслабляться и создавать вокруг себя приятную атмосферу. В этом плане со студенческих времен ничего не изменилось. Видимо, поэтому я не сразу и понял, что наша дружба имеет явный перекос. 

Получилось так, что у меня понятия о дружбе из книжек, подкрепленные батиными наставлениями. Если друг просит помощи, то вывернись мехом внутрь, но помоги. Держи слово, не обещай невыполнимого. Никогда не ври другу и меняй его в угоду сиюминутной ситуации. 

То есть я всегда был на подрыве, если Виталя звонил и говорил, что надо подтянуться и помочь. Это могла быть помощь с ремонтом, или надо было встретить его жену на вокзале, когда сам друг зашивался на работе, или помочь машиной, ну и разные другие ситуации. 

Не имело значения, днем или ночью друг просит меня о помощи. Я всегда сорвусь, отменю все планы и рвану к нему на помощь, иначе какой же тогда друг? Этот мой подход, кстати, стал не последним фактором в нашем разводе с женой. 

Она всегда меня упрекала, что для друга я готов ночью босиком под дождем к нему нестись. Сколько раз у нас откладывались уже сформированные планы, даже считать не стану. 

- Можешь продавать квартиру и переселяться на коврик перед дверью своего Виталика. Только подумай, почему когда помощь нужна тебе, он всегда находит отмазку, а ты как осел всегда к нему бежишь по первому свистку, - сказала она мне, когда мы виделись последний раз. 

Тогда мне ее слова показались бредом обиженной женщины. Да Виталя не такой, что она себе там придумывает? Но потом мне нужно было отвезти матери в больницу вещи, сам я не мог, был в командировке, просить было некого, я попросил Виталю. 

В ответ услышал, что у него дела, просто зашивается, ничего не успевает, поэтому "братело, извини, но я не могу". Пришлось звонить бывшей жене, с которой у мамы были хорошие отношения. Она без вопросов съездила к ней за ключами, а потом привезла нужные вещи в больницу. 

А я тогда крепко задумался. И ведь права была моя жена. Я не смог вспомнить ни одного раза, чтобы Виталя откликнулся на мою просьбу о помощи. Последнее время он вообще мог не брать трубку, не отвечать на смски, пока ему самому что-то не понадобится. 

Перебрав в памяти пару десятков случаев, я внезапно понял, что жена была права - я осел. Такой дружбы, чтобы один постоянно помогал, а второй только брал, ее не бывает. Это уже не дружба, а какое-то жалкое подобие. И как я этого сам не замечал столько лет?

Наверное дело в том, что я в студенчестве привык, что у меня проблем особо нет, я никого ни о чем не прошу, поэтому и отказы Витали принимал спокойно, ведь по сути ничего не изменилось. Я как разбирался со своими делами сам, так и разбирался, а помочь другу - это святое. 

Виталя же даже не позвонил, не узнал, решил я свою проблему с мамой, не решил. Ну да, какое ему-то дело. Я решил, что теперь общение у нас будет взаимным - вместе собраться чего-то горячительного попить - без проблем, а помощь - прости, дружище, у меня дела. 

Никита, двадцать девять годиков, снизошло божественное озарение, называется. Надо с женой им поделиться, пусть порадуется, что у меня все еще не так безнадежно и бывают проблески интеллекта.