После сорока лет дружбы я наконец-то поняла, почему подруга всегда дарила мне только книги

С Ниной мы дружим уже больше сорока лет. Познакомились еще в институте, когда нас, будущих инженеров, отправили на картошку. Я тогда была городской девчонкой, никогда не жившей в деревне, а она – из села, все знала и умела. 

Помню, как она учила меня правильно держать тяпку и подсказывала, какую картошку стоит собирать, а какую лучше оставить в земле еще на пару дней. В первый же вечер я натерла на ладонях мозоли, и Нина притащила какие-то травы, помогла приложить их к рукам. Наутро боль действительно утихла.

С тех пор мы не расставались. Вместе учились, ходили на танцы в студенческий клуб, делили последнюю шоколадку в общежитии. Помню, как однажды зимой Нина заболела гриппом, а я бегала к ней через весь город с бульоном и лекарствами. А потом она выхаживала меня, когда я умудрилась подхватить воспаление легких перед самой сессией. 

После института нам повезло – распределили в один город, да так и остались. Я вышла замуж, родила двоих детей, Нина тоже создала семью, у нее чудесная дочка.

Мы дружили семьями – вместе отмечали праздники, ездили на дачу, ходили за грибами. Наши мужья тоже нашли общий язык, оба любили рыбалку и могли часами обсуждать какие-то снасти. Дети выросли на наших глазах, считая нас вторыми мамами. Нинина Танечка частенько оставалась у меня ночевать, когда подруге нужно было дежурить в больнице, она работала медсестрой в реанимации.

Но была у Нины одна особенность – она всегда, сколько я ее помню, дарила мне на все праздники только книги. Сначала я не обращала на это внимания, мало ли, человек любит читать. 

Потом стала замечать, что подарки эти какие-то особенные. То редкое издание классики, то необычный сборник стихов, то роскошный альбом по искусству. Каждый раз она приносила книгу, аккуратно завернутую в бумагу, и с таким видом ее разворачивала, словно дарила сокровище.

– Ниночка, может хватит мне книги дарить? – как-то спросила я ее. – У меня уже полки ломятся.

– Нет, Ленка, – улыбнулась она. – Книги – это самое важное.

Я пожимала плечами и складывала очередной томик в шкаф. Благо, места хватало – квартира у нас большая, трехкомнатная, еще от родителей досталась.

Шли годы, мы с Ниной обе вышли на пенсию, дети разъехались кто куда. Стали чаще видеться. То у меня посидим с чаем, то к ней зайду. И вот однажды случилась беда – у Нины сильно заболела дочка, потребовалась срочная операция. Дорогая, в столичной клинике.

– Лен, не знаю, что делать, – плакала подруга у меня на кухне. – Денег таких нет, а время идет.

– А сбережения? – спросила я, обнимая ее за плечи.

– Какие сбережения, – вздохнула она. – Все, что было, на учебу Танечки ушло, потом свадьбу играли...

И тут я вспомнила про книги. Все эти годы Нина дарила мне не просто книги – она дарила антикварные издания, редкие экземпляры, которые сейчас стоят очень приличных денег.

– Подожди здесь, – сказала я и пошла в гостиную.

Достала с полок все подаренные ею книги – набралось около сотни. Позвонила знакомому букинисту:

– Алексей Петрович, помните, вы говорили, что готовы купить мою коллекцию? Я согласна.

– Лена, ты что делаешь? – всполошилась Нина, услышав разговор.

– То, что ты планировала все эти годы, – ответила я. – Собираю деньги на черный день.

Нина разрыдалась:

– Я же... я же просто хотела, чтобы у тебя была поддержка. Знала, что ты никогда не примешь от меня деньги просто так. А книги – другое дело. Их можно продать в случае беды...

– Вот и продаем, – сказала я твердо. – Алексей Петрович, через час мы к вам подъедем.

Букинист осмотрел коллекцию и присвистнул:

– Да тут целое состояние! Первые издания, нумерованные экземпляры... Нина Михайловна, вы же не просто так собирали?

– Не просто, – кивнула Нина. – Я каждый год старалась что-то ценное найти. Ездила по букинистическим, выискивала редкости.

– Лен, я не могу взять эти деньги, – начала она, когда букинист отсчитал внушительную сумму.

– Можешь и возьмешь, – отрезала я. – Ты же для этого собирала? Вот и пригодилось.

По дороге домой Нина рассказала, что много лет назад прочитала статью о том, как можно вложить деньги в редкие книги. Решила создать коллекцию – но не для себя, а для меня.

– Я же знаю, какая ты бескорыстная, – говорила она. – Сама копить не станешь, все детям отдашь. А тут – вроде и подарок, и вложение. Я каждый год старалась самые ценные экземпляры находить.

Танечке сделали операцию, все прошло хорошо. А я с тех пор стала иначе относиться к подаркам. Ведь важно не то, что тебе дарят, а какой смысл в этот подарок вкладывают. За каждой книгой, которую мне дарила Нина, стояла ее забота, она словно создавала для меня подушку безопасности, кирпичик за кирпичиком.

Теперь мы с ней часто сидим у меня на кухне, пьем чай и смеемся, вспоминая, как я ворчала из-за книг. Нина рассказывает истории о том, как находила каждую из них – оказывается, за каждой книгой стоит свое приключение. Какие-то она выменивала у других коллекционеров, за какими-то ездила в другие города, некоторые достались ей совершенно случайно.

А на полке в гостиной стоит один-единственный томик – потрепанный сборник стихов, который Нина подарила мне еще на картошке. На форзаце выцветшими чернилами написано: "Ленке, чтобы было что почитать в перерывах между окучиванием картошки. Твоя Нина". Его я не продала, он бесценен.