Стыдно говорить, но я завидую другу

Иногда мне стыдно признаваться самому себе в том, что завидую лучшему другу. Мы с Лешей, согласно классике жанра, познакомились в новой школе, куда обоих перевели из-за конфликтов с прежними одноклассниками. 

Иногда я думал, что иметь ребенка, особенно, такого, как я сам, то еще сомнительное удовольствие. Я в свое время по глупости, еще мелким дошколенком, получил травму паховой области - свалился с крыши гаража  прямо на торчащую из земли трубу.

Было много крови и слез, больше недели пролежал в больнице. Потом моим родителям сообщили, что я вряд ли когда-нибудь стану отцом.

Леша же был обычным ботаном, которого тюкали все, кому не лень, а я – оторва и хулиган, на которого докладная от учителей за срыв урока поступала хотя бы два раза в неделю. Каждое родительское собрание начиналось с жалоб нашей классной на мое поведение. В итоге отец не выдержал:

-Сын, мне уже во сне снится твоя классуха, а я перед ней оправдываюсь как школьник. Короче, перевожу тебя в новую школу, но это в последний раз. Если меня опять начнут вызывать к директору, отправишься к дяде Мавляну в Ташкент. Он найдет, куда тебя пристроить.

-Ни в какой Ташкент я не поеду! - заорал я, на что отец лишь пожал плечами:

-Не хочешь слушаться нас - послушаешь других. Мне уже надоело вразумлять тебя.

Дядя Мавлян был мужем моей тети Нины, младшей сестры моего отца. Дядя - бывший военный, у него дома всё по часам и тишина: все ходят на цыпочках, чтобы не мешать родителям. 

Тетя Нина работает швеей-надомницей, а дядя Мавлян чинит бытовые приборы. Дядя суровый, на детей почти никогда не повышает голос, но во дворе его боятся до судорог. 

Семья у них образцовая, дети дружные, но мне туда не хотелось. Потому что боюсь я дядю с его пунктуальностью и строгими нравами. Не представляю, чтобы я ходил по струнке и отхватывал морального леща. Лучше уж здесь останусь, даже если все мое общение сведется к болтовне с собственным отражением в зеркале.

Общение с Лешей стало для меня отдушиной – он не смотрел на меня как на развязного тупицу, готового махать кулаками при любой возможности. Благодаря ему я даже начал читать, чего раньше терпеть не мог.

Поэтому был для учительницы русской литературы врагом номер один, которого она называла не иначе, как неуч и невежда.

Леша  - высокий и худой, с острыми нескладными коленками и локтями. Меня он в шутку называет мешок мускулов за развитые сильные мышцы, которым картинно завидует, с печальным видом ощупывая собственный намек на бицепс.

-Если бы у меня была такая груда мышц, я бы сломал систему, - говорит Леша. 

Все-таки он поддался моему дурному влиянию - начал заниматься боксом и почувствовал себя более уверенным. Однажды мы с ним даже вступили в драку с парнями из класса постарше. Отделались синяками и испугом. 

Шум не стали поднимать из-за Леши, потому что никто из завучей не поверил, что первый отличник школы мог сам полезть в драку. Про меня речь не шла, о моих «подвигах» все были наслышаны.

Мне нравилось слушать рассуждения Леши о жизни, противоположном поле, политике и многом другом. Наша с ним дружба почти всех вводила в ступор, потому что мы казались совершенно непохожими.

Но только мы знали, что на самом деле у нас больше сходств, чем различий. Со временем мы несколько успокоились и уравновесили друг друга, что заметили все, кто нас знал.

И вот наступил момент, когда я впервые понял, что завидую Леше, несмотря на то, что он - мой лучший друг. 

Школа и вуз давно остались в прошлом, мы жили каждый своей жизнью. Только у меня не получалось почему-то создать хорошие прочные отношения, а Леха познакомился со своей пассией еще на втором курсе.

С тех пор они вместе, скоро у них появится ребенок. Леша по секрету сообщил, что супруга подарит ему двоих сыновей:

-Прикинь, у нас, оказывается, два пацана будет. Я сам на УЗИ видел. Вот предки обрадуются, что мои, что ее. А ты чего молчишь?

-Да я в шоке, - признался я и посмотрел на друга так, словно впервые его видел. - Я очень рад за тебя и Аньку, из вас выйдут отличные родители.

Леша заулыбался и закивал. Он мыслями был уже в обозримом будущем, когда станет менять подгузники, купать, выводить на прогулки. 

А я …мне лишь остается смотреть со стороны, наблюдая за тем, как растут чужие дети. Потому что у меня своих никогда не будет.

Когда Аня родила, счастливый Леша проставился так, что я три дня подряд не мог прийти в себя. Зато новоиспеченный папаша был как стеклышко, хотя пил не меньше моего. С одной стороны, я был рад за друга. С другой - отчаянно завидовал тому, что Леха теперь будет погружен в заботы, о которых мне не стоит даже мечтать.