Брат видел то, чего нет, у него был диагноз, но я думаю, что не так уж он был ненормален

Мой брат родился с какими-то проблемами то ли психическими, то ли неврологическими. Я была младше, чем он, поэтому не знаю всех нюансов, да и не любили родители на эту тему разговаривать. 

Я помню, что брат был очень худой и иногда дергался как-то странно при ходьбе, а еще порой с ним случались припадки. А еще я точно знаю, что у него был психиатрический диагноз, что-то вроде шизофрении. 

Брат часто заговаривался, его слова взрослые воспринимали, как бред, но я часто общалась с братом, почему-то у меня не было к нему ни отвращения, ни страха. Только когда у него бывали припадки, мне становилось страшно, потому что он так выгибался и дергался, что не походил на человека. 

Обычно когда бабушка приходила, у брата было хорошее настроение. Но в тот раз он обнял бабушку и заплакал, ревел так, что с ним случился приступ, даже врачей пришлось вызывать. И плакал он потом до конца дня, не разговаривая ни с родителями, ни с бабушкой. 

Только со мной поговорил, когда я сидела, гладила его по голове и спрашивала, чего он сырость разводит. Брат шмыгнул носом и сказал, что у бабушки в груди змея, которая ее убьет скоро, а он не хочет, чтобы бабушка умирала. Потом мы ревели уже вдвоем, потому что я тоже любила бабушку и не хотела, чтобы она умирала. 

А через два дня у нее был инфаркт, врачи ничего сделать не смогли. Родители в этом увидели простое совпадение, а вот я верила, что виновата та змея в груди, которую видел брат. 

Был еще случай, который я очень хорошо запомнила. Мы по зиме собирались всей семьей выйти погулять. Спускались с лестницы папа, я, брат и в конце мама. Папа уже открывал подъездную дверь, как брат дико закричал. Все застыли, оторопев, и в этот момент с крыши падает глыба льда, сносит козырек и частично ломает деревянную дверь.

Мне тогда было лет четырнадцать уже, я собиралась куда-то ехать. То ли к подруге, то ли на какие-то занятия, но там надо было идти на остановку, переходя дорогу. Я уже собралась, надо было выходить, но тут брат вцепился мне в руку, в глазах страх, только повторяет "не уходи, не уходи". 

Я видела, что он был взволнован, а там и до приступа недалеко, поэтому сказала, что не уйду, только бы он не волновался. Мы просидели так десять минут, брат крепко держал меня за руку, а потом отпустил и сказал "иди". 

Ничему не удивлялась уже, у него частенько такие приступы бывали, просто пошла по своим делам. На том светофоре, где мне надо было переходить дорогу к остановке, толпились люди и лежало тело женщины. Я услышала, что она переходила дорогу, когда какой-то лихач сбил ее и скрылся. 

Это самые запоминающиеся моменты, а вообще, брат много чего говорил. Он рассказывал про злых теть, которые живут в нашем доме, про кошку, которая иногда приходит к нему в гости, хотя животных у нас не было, про паутину на мамином пальто, которую никто, кроме него, не видел. 

Тогда все это казалось глупостями, я не задумывалась, что его слова могут быть не плодом его больного разума, а быть на самом деле. К сожалению, когда мне было шестнадцать лет, брат умер.