На раскопках можно увидеть удивительные вещи, но обсуждать их не принято

Я, в студенчестве, попал в группу, которая занималась раскопками на местах, где проходили бои. Целью было найти какие-то документы, экспонаты для музея, а если удастся найти погибших, то похоронить их с почестями и сообщить, по возможности, родственникам. 

Дело это само по себе интересное, все-таки ты напрямую соприкасаешься с историей, но, кроме этого, было в этом занятии и что-то мистическое. Когда я впервые с таким столкнулся, то мне очень хотелось это обсудить, но старшие товарищи осадили - так не принято. 

- То, что должны видеть все, увидят все. Если что-то открылось только тебе, значит так и было нужно. Не предавай доверие, - очень туманно объяснили мне тогда. Я мало что понял, но придерживался этого правила. Максимум, что я себе позволял, это уточнить - видел или слышал кто-то что-то, кроме меня. 

Но одна история запала мне в душу глубоко-глубоко, возможно, из-за того, что это был мой первый опыт такого рода. Я до сих вспоминаю ее с мурашками по телу, хотя после бывало тоже много всякого загадочного. 

Мы тогда вели раскоп в лесу. В архиве нашли упоминания, что там располагалась позиция наших войск, а, значит, там можно было что-то найти. И мы не ошиблись. 

Было поднято оружие, каски, наткнулись на остатки блиндажа. Но было удивительно, что не встретилось ни одного черепа или кости, хотя, по логике, они должны были быть. Судя по тем же архивным документам, должны. Они, конечно, тоже могут ошибаться, но не так, чтобы уж совсем. 

После очередного тяжелого дня все уже разбрелись спать, а я сидел у костра. Надо было вскипятить воды с мятой, чтобы днем, по жаре, было чем утолять жажду. А дальше я не могу четко сказать.

Может я задремал и мне все это приснилось, а может, это было наяву, разницы, в общем-то, большой нет, воспринимал я все как реальность. В какой-то момент я моргнул и увидел рядом с собой солдатика.

По виду чуть старше меня, в форме времен Великой Отечественной. Он спокойно сидел и курил. Я четко ощущал запах сигареты, но не такой, как курили мои товарищи сейчас. У меня такое дед курил, сам растил. 

Я ничего не понимал, а парнишка ко мне повернулся и говорит так, будто мы до этого уже разговаривали и просто прервали разговор. Вы, говорит, не там копаете, от блиндажа надо шагов на сто к реке, и там уже рыть. 

"Вот там мы все и лежим" - эту его фразу я помнил отчетливо. Я его спросил, почему там, почему все, а он как-то грустно хмыкнул и сказал, что не ко всем товарищам можно спиной поворачиваться. Но дальше говорить ничего не стал. 

Мы сидели еще какое-то время так, у меня в голове было пусто-пусто, а солдатик сидел и курил, глядя в костер. А потом я моргнул и опять все пропало. То есть, я сидел у костра, но один. В котелке вода начала только закипать, то есть по времени все сходится, я, вроде, как и не спал. 

Страшно мне почему-то не было. Я вскипятил воду, бросил туда мяту, оттащил подальше котелки, накрыл их крышками и пошел спать. Спокойно мне так было, словно так и надо. 

Утром я порывался рассказать о том, что видел, но меня остановили, мол, не надо. Но место, которое я указал, пошли раскапывать, хотя по документам там нам делать было совсем нечего. Но мне никто и слова не сказал, не усомнился. 

Мы нашли кости, черепа, нательные крестики и одну медаль, кое-что из одежды и каких-то бумажек. Всего было поднято шесть бойцов. Вызывали машину из города, приезжали специалисты, забирали кости и все остальное. 

Я тогда впервые ощутил, что значит чувство выполненного долга. Когда мы их подняли, почему-то стало так легко на душе, аж плакать захотелось. Я после этого еще не в одном раскопе участвовал, но не всегда истории, которые я оттуда привозил, были светлыми. Возможно, я когда-нибудь поделись и другими историями из этой степи.