— Ни в какую музыкальную школу ты на пенсии ходить не будешь! — заявила я отцу, который нашел хобби

Недаром в народе говорят, что на седину бес падок. Папа мой, свежеиспеченный пенсионер, стал страдать какими-то заскоками.

Правда, началось это гораздо раньше, как мы маму лет пять назад схоронили. Так тяжело принял ее уход отец, что я всерьез переживала за его здоровье, физическое и душевное.

Хоть и ругались, бывало, родители, и кляли в приступе гнева друг друга, а все же продолжать жить в одиночестве отцу оказалось не так-то просто.

То сын к деду заглянет, то дочка с подружками забежит. Все повеселее в компании, чем одному куковать.

Пока отец работал, было немного попроще. Все-таки общение с коллегами не дает человеку прокиснуть.

А как засел папа дома, выйдя на пенсию, так пошла тоска зеленая. Сначала он, конечно, бодрился.

Перечинил все краны и бачки не только у себя, но и у нас. Подтянул петли у мебели, разобрал и собрал наш старенький пылесос.

Я его и так тормошу, и эдак. Пап, говорю, да ты чего нос-то повесил. А тот так грустно отвечает, что скучно ему.

А потом и вовсе про смерть стал заикаться, представляете?! Я, говорит, по маме соскучился, хочу скорее к ней попасть.

Тут я уже взбесилась конкретно. У тебя, кричу, внуки, дочь, куча любящих людей вокруг. А ты вздумал хандрить и на тот свет собираться!

— Найди ты себе хобби! Вот чем ты всегда мечтал заниматься, а времени никогда не хватало? Посмотри вокруг, — сказала я отцу и обвела комнату рукой.

Тот автоматически проследил за ней, остановив взгляд на баяне, который лет тридцать стоял у нас под подоконником. 

— Вот, — обрадовано сказала я, увидев, что папа задумчиво разглядывает музыкальный инструмент, — баян тебе в руки! Выучишься играть, будешь первым парнем на деревне!

Еще добавила, что куплю ему самоучитель и сборник песен для баяна. И огромную лупу все это дело изучать.

А про себя подумала, что это дело займет папу на несколько месяцев, а то и лет. Все-таки возраст-то какой, не самый подходящий для получения новых навыков.

Отец на самом деле занялся баяном. Как ни приду, он все с ним возится. Скачал себе даже какие-то программы на телефон, к моему огромному удивлению.

— Мне соседка сказала, что в нашем сквере по субботам живая музыка играет. И им как раз очень не хватает баяниста, — делился планами отец.

Я только улыбалась в ответ. Смешно, конечно, смотреть, как старушки в платочках под баян пляшут. Но чем бы старички не тешились, лишь бы жизни радовались.

А потом случилось это. Прихожу к отцу однажды, а он куда-то собирается. И баян с собой в кофр пакует. Я говорю, куда это ты намылился.

Папаша мне и отвечает:

Я так и села. В каком, говорю, смысле, в школу. Вместе с детьми, что ли, на уроки ходишь.

— Ну да, — невозмутимо ответил папа. — А что тут такого? Что мал, что стар, так что мы с ними на одном уровне.

Я говорю, ты совсем рехнулся на старости лет?! Что это за престарелый школьник, ученик на пенсии. Ты подумал, спрашиваю, что люди о тебе и о нас говорить станут.

Город у нас маленький, все друг друга знают. Не сегодня-завтра слухи о твоей учебе дойдут до местных сплетниц.

— А я уже всем все рассказал, — спокойно ответил папа. — Стыдиться и скрывать тут нечего. Я так считаю.

Все ясно, теперь оба двора, и папин, и мой, будут над нами ржать. Представляю, с каким удовольствием они нам косточки перемывают.

Вот, мол, Сергеич на старости лет собрался на свадьбах играть, деньгу зашибать. Для того, дескать, и учиться пошел, педагогов в музыкальной школе смешить.

Я все это отцу выложила, а он на меня глазами хлопает. Дочь, говорит, да какое тебе дело, что другие скажут.

— Если уж я плюнул, так тебе и подавно все равно должно быть, — ответил отец и добавил, что на этом закрывает тему.

Ему легко говорить, а мне как сносить насмешки?! Вышел на пенсию и сел за парту —  это вообще нормально?!