Папа на пенсии стал донжуаном, и теперь его подружки устраивают настоящие разборки

После того, как десять лет назад нас покинула мама, папа с головой ушел в работу. Он так все это переживал, что мне кажется, за все это время даже ни с кем толком не встречался. Хотя желающие были.

Несмотря на то, что сейчас мой отец уже пенсионер, жених из него хоть куда. Папа у меня высокий, подтянутый, каждый день бегает и делает зарядку. Не пьет, не курит, да еще и мастер на все руки. Поэтому к нему регулярно подкатывали то соседки по дому, то коллеги по работе, то просто знакомые. 

Но, пока отец работал, он на всех этих женщин внимания не обращал. А как вышел на пенсию, видимо, заскучал один дома. Да и окружающие его женщины резко активизировались.

Как-то я пришла к папе в гости и увидела на столе гору пирожков, конфеты, а в мусорке бутылку вина. 

— Не знала, что ты умеешь стряпать, — невинно заметила я. — Да и красное вино вроде никогда не любил…

— Да это Марья Никитична, соседка, вчера заходила, — пожал плечами папа. — Попросила ей шкаф собрать. Ну а пока я с ним возился, она пирожки стряпала. Потом домой зашел, а она позвонила и предложила чай попить.

— Чай? — выразительно переспросила я, глядя на два бокала, стоящих на сушилке.

— Ой, да иди ты! — фыркнул вдруг папа. — Что я, отчитываться перед тобой должен?

— Ты меня неправильно понял, — сказала я. — Я рада, что у тебя появилась подружка.

— Никакая она мне не подружка! — сердито ответил отец. — Ешь пирожки и не ухмыляйся так!

Я действительно была рада за папу. Тем более, что Марью Никитичну я знала давно. Хорошая, приятная женщина. Хозяйственная, умная, симпатичная. Я даже понадеялась, что, может, они скоро сойдутся. Прямо отец мне ничего не говорил, но по косвенным признакам я видела, что визиты соседки к нему становятся все чаще. 

У него даже в квартире появился какой-то уют и порядок. Я его больше про соседку не спрашивала, решила, если захочет, то сам расскажешь. А потом как-то встретила Марью Никитичну в магазине. Мы разговорились, и черт меня дернул сказать, что мне очень понравились пирожные, которые она приносила отцу.

— Какие пирожные? — удивленно спросила она.

— Шоколадные, — ответила я. — С вишней.

Она как-то странно прищурилась и сказала:

— Я к Ивану Андреевичу последний раз три дня назад заходила. И приносила только пирог с курицей.

— Ой, — только и смогла ответить я. —  Наверное, я что-то перепутала. 

После этого случая прошло около недели. А потом мне позвонила другая соседка, которая живет под папой, и сказала, что слышит какие-то подозрительно громкие звуки из его квартиры. 

— То ли скандалят там, то ли дерутся, — сказала соседка. — Думала полицию вызвать, но сперва решила все же тебе позвонить.

— Не переживайте, я сейчас приеду и со всем разберусь, — пообещала я. 

Я живу недалеко от папы, поэтому уже через несколько минут была на месте. Открыла дверь своим ключом и залетела в квартиру готовая ко всему. Однако все равно то, что я увидела, заставило меня замереть на месте. 

Папа сидел за столом, сложив руки на груди и мрачно смотрел на двух женщин, которые, казалось, были готовы вцепиться друг в друга, как две разъяренные кошки. 

Одной из них была Марья Никитична. Да и вторую я вспомнила по фотографиям. Это была папина коллега.

— Я тут, значит, полы ему мою с больной спиной, цветы поливаю, пирожки пеку, — кричала соседка. — А ты, вертихвостка, думаешь, что раз моложе, то можешь пятой точкой у него перед лицом повертеть и все, он твой?

— А ты что, думаешь, мужику, кроме пирожков, ничего не нужно? — спросила вторая. — У него и другие потребности есть.

— Так, дамы, прекратите! — вмешалась я. — Я понимаю ваше негодование, но прошу покинуть квартиру.

Когда я их, наконец, выпроводила, то спросила у отца, что это он творит. Папа же стал вести себя, как обычный подросток. Мол, а что такого? Жениться на Марье Никитичне он не обещал. Что, виноват, что ли, что Даша с работы тоже захотела к нему в гости прийти?

И как я поняла, заканчивать отношения ни с одной из своих пассий отец не собирается. Мол, его на всех хватит, а они пусть сами между собой разбираются. И вот что с ним делать? Не мальчик же уже, чтобы в таких любовных играх участвовать.