Решила на пенсии помочь немощным соседкам и стала ходить за них в магазин. Осталась дрянью и воровкой

Посмотрела я тут как-то на свое ближайшее окружение и в ужас пришла. Имею в виду соседей по подъезду. Да и по двору. Одни бабки старые. Мало того, немощные. 

У кого ноги не ходят, у кого дыхание еле работает. Тяжело им, бедненьким, до магазина топать. И в чем только душа держится? А кушать-то всем хочется. Причем вкусно. И пожилым, и молодым.

Подумала я немного, да и предложила одной старушке, Марии Сергеевне, помощь. Зашла к ней и стала объяснять свою задумку.

- Давайте я буду за вас в магазин ходить. У меня здоровье пока нормальное. Не жалуюсь. Вы мне деньги давайте, а я вам буду на них покупать, что скажете.

- Это что ж, за плату что ли? - насторожилась соседка. - У меня пенсия копеечная.

- Ну за какую плату, Мария Сергеевна, ну что вы хоть. Исключительно по доброте душевной и из лучших побуждений. Соседская помощь. От пенсионера к пенсионеру.

Подумала соседка и согласилась. В конце концов, что она теряет? В магазин-то так или иначе ходить надо, а она, дай бог, без приключений на первый этаж спустится. И то не факт.

Спустя пару дней ко мне на улице подошла еще одна старушка Анна Филипповна. Милейшая, кстати, женщина. И несчастная. Вообще никого у нее нет – ни мужа, ни сыновей. Сгинули. 

Я уж не говорю про родителей – от тех уж, наверное, пыли не осталось. Подошла, значит, и попросила ей тоже продукты приносить. «Я денег дам сколько надо!» - заверила она.

Так я стала общедворовым пенсионным курьером. Сама себя так называла. Носила продукты почти всем немощным старушкам, живущим в доме, получала сплошные благодарности. 

Подумывала о том, чтобы еще и лекарства им приносить. Но случилось неожиданное. И страшное. Такое, что полностью отвернуло меня от добрых мыслей.

Как-то раз я случайно недодала Марии Сергеевне сдачу. Если конкретнее, то 35 рублей. Вручила ей пакет с продуктами, пару сотенных купюр, оставшихся от тысячи, а мелочь завалялась в кармане. Я о ней и думать-то забыла. Ведь не хотела присваивать, боже упаси. Мне чужого-то не надо.

А та посмотрела в чек, затем посчитала сдачу и сказала, что я воровка. Вот так прямо в глаза. Нагло и с твердой уверенностью в своей правоте.

- Воровка! Отдай мои тридцать пять рублей! - заверещала она на весь подъезд.

- Какие тридцать пять?.. Ах, точно! Сейчас, секунду, - сказала я и поспешила достать из кармана пальто монеты. - Вот, держите.

- Решила на мне нажиться?! Да ты знаешь, что за такие дела сейчас сажают, а раньше стреляли? Ну не ожидала я от тебя! Ах ты ж… Вот завелась в доме дура такая корыстная.

Я даже извиниться перед Сергеевной не успела, настолько быстро она захлопнула дверь. Чуть пальцы мне не прищемила, блаженная. 

Ну да ладно, я особо не переживала. Человек старый, мозги уже не так работают, как у молодых. Да я сама пенсионерка – понимаю ее прекрасно.

И все бы ничего, но уже на следующий день все остальные бабки стали чуть ли не в лицо мне плевать. И, конечно, сказали, что больше не доверят деньги. Ни копейки. Типа я буду ходить для них в магазин за свой счет, а они возместят, если посчитают нужным.

- Ах ты ж зараза! - запричитала одна из старушек, увидев меня во дворе. - Знаем, как ты Машу обидела. Тебе чего, пенсии мало?!

- Вот мы на тебя заявим, а ты потом разгребай, - со злым смешком вторила ей другая. - Думала, о твоей кражонке не узнаем?

- Бабочки, да вы что такое говорите? - начала было оправдываться я. - Случайно получилось. Никто у нее воровать не хотел, тем паче такую мелочь.

На мою сторону встала только Анна Филипповна. Заступилась за меня, спорила с озверевшими бабками. Чуть сама для них врагом народа не осталась. 

Ну а я теперь для нее одной в магазин хожу. Иногда даже за свой счет покупаю всякие «бонусные» лакомства типа шоколада.

Мне ж на пенсии делать-то нечего. Хоть кому-то пользу принесу. А заодно сама подвигаюсь. Жаль только, что с остальными бабулями так получилось. 

Я ведь правда не хотела воровать эти жалкие тридцать пять рублей. И чего на них нашло? Не дай бог такой же стать к восьмидесяти годам. Не хочу!