Нет, вы только посмотрите на них! – возмущалась женщина. – Им уже на кладбище прогулы ставят, а они права свои качают!

Меня зовут Алена Васильевна. Мне 72 года. Я пенсионерка. Имею двух детей и троих внуков. Муж 5 лет назад умер. Живу одна в квартире на окраине города, так как не хочу обременять своих детей. Поэтому, пока есть силы, справляюсь сама. Но все равно дети и внуки часто меня навещают, почти каждый день, постоянно зовут к себе, так что одинокой я себя не чувствую.

В тот день, о котором я хочу вам рассказать, мы с моей соседкой Лидией Савельевной, тоже пенсионеркой (ей 73 года) поехали в больницу. На дальние расстояния мы всегда стараемся выбираться вместе, чтобы подстраховать друг друга, если вдруг одна из нас плохо себя почувствует. Все-таки возраст иногда дает о себе знать.

До больницы добираться далеко. Даже на автобусе примерно полчаса ехать (больница на конечной остановке). Да и осень на дворе. Прохладно уже и дождик моросит.

Добрались до больницы, прошли положенных врачей, купили лекарства и пошли на автобусную остановку.

Дождались наш автобус и сели подальше, чтобы другим не мешать. Все равно нам до конечной ехать. Сидим и мирно беседуем. Уставшие, но с «чувством выполненного долга».

На следующей остановке вошла женщина с двумя девочками близнецами лет 5. Одна из девочек подбежала к нам и, показав пальцем на Лидию Савельевну, закричала: «Мама, я здесь хочу сидеть!».

- Сейчас, милая, бабушки пересядут на другое место и сядешь. – И уже обращаясь к нам добавила, – Так, старое поколение, уступите-ка молодежи место.

- А почему это мы должны вам уступать? – спросила я. – Автобус полупустой. Садитесь на любое другое место.

В это время девочка заныла: «Мама, мама, хочу сюда сесть, пусть они уходят!». И уже обращаясь к нам: «Уходите, уходите отсюда. Вы противные старые бабки!».

Женщина начала нервничать. Повернулась к нам, уперла руки в бока.

- Так, бабки, вы, я вижу, по хорошему не понимаете. Быстро встали и пересели на другое место!

Лидочка уже дернулась пересаживаться, но я ее вовремя остановила. 

- Сиди, где сидишь, – сказала я ей. – Если бы эта женщина вежливо попросила нас пересесть, мы бы уступили, а на поводу у хамов мы не пойдем.

- Нет, вы только посмотрите на них! – возмущалась женщина. – Им уже на кладбище прогулы ставят, а они права свои качают!

Недалеко от нас сидел мужчина. Он заступился за нас и спросил: «Вы чего к женщинам пристали? Вместо того, чтобы хамить пенсионерам, лучше бы занялись воспитанием своих детей. Кричат на весь автобус, пожилых людей оскорбляют, а вы еще идете у них на поводу. Что из них потом вырастет?».

Женщина накинулась на этого мужчину: «А вы-то куда лезете? Вас кто спрашивал? Вам-то какое дело? Нашелся заступничек! Защитник сирых и убогих! Вот своих детей и воспитывайте. А мои пусть что хотят, то и делают. Нашелся тут самый умный! Такие как вы только и могут людям настроение портить!».

В этот время подошел кондуктор, молодой еще мальчишка, и сказал: «Женщина, либо вы со своими детьми садитесь на любое свободное место, либо выходите из автобуса!». 

Только тогда она отошла, недовольно ворча и ругая нас всякими словами.

Было обидно. Очень. Это мы сирые и убогие? Это мы противные старые бабки? Так стыдно мне еще никогда не было. Хотелось выйти на следующей остановке, но денег, чтобы купить еще один автобусный билет, не было. Я же пенсионерка. У меня все рассчитано до мелочей.

По приезду у Лидии Савельевны на фоне стресса поднялось давление, пришлось вызывать скорую.

Вечером ко мне приехала дочка и сказала, что таких женщин называют «яжемать». Что они оправдывают свою грубость любовью к детям, позволяя последним абсолютно все, ничуть не заботясь о спокойствии и комфорте окружающих. 

Я все равно не понимаю зачем нужно было обижать двух пенсионерок? Обида и неприятный осадок после этой поездки останутся с нами надолго. Да, мы уже старые и, возможно, «нам уже ставят прогулы на кладбище», но зато мы привили своим детям уважение ко всем людям, и особенно к старшему поколению.