В детстве я участвовала в травле одноклассницы - спустя 20 лет хочу попросить прощения

Недавно мы переезжали в новую квартиру. Переезд - то еще приключение. Такой бедлам! Куча пакетов, коробки повсюду. И вот, потихоньку, после работы, отмываем с супругом новое жилище, раскладываем вещи. Во время наведения порядка я наткнулась на свой старый дневник, который вела еще в школе.

Мне тогда было двенадцать лет. Не могу сказать, что была прям противным подростком. Все мои пубертатные бунты выливались только в словесный сарказм. Никаких побегов из дома, крашеных волос и драк.

Но хотела я написать о другом. Там, в двенадцатилетней себе, я нашла одну позорную страницу в своей биографии. Училась я в обычной небольшой школе. Класс у нас был достаточно дружный. Практически поровну было мальчиков и девочек.

Я и сейчас помню, как она выглядела. Она была ниже всех в классе, очень худенькая. Тоня была из многодетной семьи. Жили они, очевидно, небогато. Вещи, которые она носила, явно до нее носили ее старшие сестры.

А еще Тоня была не особо успешна в учебе. Когда ее спрашивали на уроках, они никогда не могла ответить ни на один вопрос. Причем это касалось любого предмета.

Еще у Тони была очень короткая стрижка «под мальчика». Это было начало нулевых и девочек так обычно не стригли. У нас в классе максимум кого-то стригли под каре. А вообще было больше модно ходить с длинными волосами.

В общем, Тоня была похожа на маленького испуганного воробышка. Всегда держалась отдельно от всего класса. Я не помню, с чего это все началось, но самые активные из наших девочек стали Тоню задирать.

В то время, а это было самое начало нулевых, никто не слышал еще ничего про буллинг. Взрослые никогда с нами на такие темы не разговаривали. Сейчас я явно осознаю, что Тоне доставалось за то, что она просто не была похожа на нас. Особенно, на своих обидчиков.

Проучилась в нашем классе Тоня совсем не долго. Она часто пропускала школу. Учителя говорили, что ее мама передавала записки, что она болела в эти дни. Сейчас, спустя столько времени, я думаю, может быть, она и не болела. Может, ей просто было тяжело и тошно ходить в школу?

Оказалось, что у Тони не просто смешная непонятная фамилия, как все думали, а просто она имеет германские корни. Так и закончились мучения той немного нелепой девочки-подростка.

Когда я вспомнила всю эту историю, мне стало так стыдно. Стыдно от того, что я ничего тогда не сделала. Я никогда не говорила ни одного плохого слова Тоне, не задела ее физически. Но так противно стало от того, что я тогда, во времена ее страданий, за нее не заступилась.

Я очень изменилась за эти двадцать лет, я теперь другой человек. Но мне очень интересно, а те мучители Тони, они изменились? Не стыдно ли им сейчас за то, что они делали тогда?

Я не знаю, как сложилась дальнейшая жизнь той маленькой и запуганной девочки Тони. Но я бы хотела попросить у нее прощение за то, что мне, в мои двенадцать лет, не хватило смелости и решительности, чтобы заступиться за нее. И, если представится возможность, я обязательно перед ней извинюсь.