– Да с такими мясистыми лодыжками тебе место только на кухне! – заявила свекровь на очередном чаепитие

Вот вроде я уже взрослая женщина, которая замужем почти двадцать лет, но перечить старшим так и не научилась. Постоянно страдала от нападок Ноябрины Васильевны, матери моего Андрея. 

Как только я появлялась у нее в гостях, так сразу свекровь находила для меня кучу дел, не терпящих отлагательств.

Причем вторую свою невестку она ревностно оберегала от работы. Юлечка всегда сидела как королева на семейных праздниках, томно улыбалась и с пренебрежением смотрела в мою сторону. Подругами за все эти годы мы с ней не стали.

В самом начале я хотела понравиться свекрови и беспрекословно выполняла домашние обязанности. А потом уже не могла перечить, чтобы не навлечь на себя гнев мужа. 

Андрей всегда подчеркивал, что с его мамой надо дружить, ведь она старенькая и нуждается в уходе. А мне воспитание не позволяло проявлять своеволие и хоть как-то себя защитить.

Я только на пятом десятке поняла, в какую кабалу себя загнала. Кто должен был после работы ехать мыть полы у дорогой Ноябрины Васильевны? Конечно, я. 

На меня постепенно повесили все домашние обязанности: оплата счетов, переработка урожая с дачи, мытье окон, покупка продуктов. Мой организм просто кричал, что ему требуется передышка, но я упорно вставала и шла выполнять очередное поручение. Ну не дура ли?

На работе подружка посетовала на мой нездоровый вид, посоветовала больше себя беречь. А ведь и правда! Все больше моих сверстниц жалуются на хронические болячки. Я не хочу такой судьбы!

В следующие выходные пришлось ехать с мужем снова на чай к свекрови. Одновременно с нами появился брат мужа с Юлей. После дежурных слов приветствия сели пить чай.

Вот только в этот раз я не подорвалась как раненая, чтобы налить кипятка или выложить на блюдо сладости. Чинно сидела как в гостях. 

Ноябрине Васильевне мое своеволие сразу не понравилось. Ведь она привыкла чувствовать меня где-то у себя под каблуком. Так и зыркала глазами в мою сторону как барыня.

– Дашка, метнись-ка на кухню, нужно посуду вымыть. И мусор собери, чтобы потом его сразу вынести! – тоном, не терпящим возражений, вещала свекровь.

– Вынуждена отказаться. Устала за всю неделю, хочу спокойно посидеть. Попросите Юлю это сделать или своих сыновей, – с улыбкой ответила я, отхлебывая из чашки ароматный чай.

За столом воцарилась неестественная тишина. Даже мой Андрей перестал выбирать кусок пирога побольше.

Моргнув два раза, он прошипел мне на ухо, чтобы я мигом выполнила просьбу матери. Но я притворилась глухой. 

Пусть попробуют меня заставить. За двадцать лет набегалась как собака, выполняя домашние обязанности. Имею право посидеть с чаем.

Ноябрина Васильевна подбоченилась и предприняла еще одну попытку воззвать к моей совести.

– Гляди-ка на нее. Королева тут сидит. Не переломилась бы от мытья посуды. Постыдилась бы перечить мне на глазах мужа! – грохотала свекровь, аж чашки пустые на столе позвякивали.

– А почему это вы только меня напрягаете домашними обязанностями? Найдите себе другую служанку, а я приехала сюда отдохнуть и попить чаю! – мой голос даже не дрогнул, когда я говорила эту фразу.

– Да с такими лодыжками тебе место только на кухне! Толстые, крепкие, мясистые – явно видно низкое происхождение. Поэтому ты и должна перед нами бегать на задних лапках, это в крови у тебя. Я Андрею и разрешила жениться, чтобы под рукой была услужливая супруга. А тебе спасибо надо сказать нам, что приняли в свою семью. Хотели из тебя интеллигентную даму сделать, но куда уж там! Плебейские черты никуда не исчезли! Твой потолок – на кухне шуршать да молчать, пока тебя не спросят!

Ну надо же! Не знала, что происхождение человека определяют по анатомическим особенностям. Сразу решила, что в этой семейке мне делать нечего. Тем более муж вообще прикинулся тумбочкой и даже рта не открыл в мою защиту.

Молча вылила остатки чая из своей чашки в центр стола и пошла на выход. А на крики возмущения даже не обернулась. Буду я еще нервы тратить на этих снобов. 

Пусть Юлечка теперь с ее тонкими лодыжками семенит вокруг Ноябрины Васильевны, а я подаю на развод. Больше никакой кабалы! Да здравствует свобода!