Дочь после гибели мужа перебралась жить ко мне и третий год сидит на моей шее

Дочь обвиняет меня в жестокости: орет, что у нее горе, а я просто хочу ее в таком состоянии выкинуть, чтобы мне самой жилось полегче. 

- Ты понимаешь, что я просто сдохну! Мне тяжело! Я мужа потеряла! - с надрывом орет она, размазывая слезы по лицу. 

Ужасная я мать, правда? Но это если не знать предыстории всей ситуации. Если вникнуть в происходящее, то мнение резко меняется. И я уже не такая уж ужасная и черствая женщина. 

Наде тридцать лет. Она на самом деле потеряла мужа. Это произошло два с лишним года назад. Жуткая трагедия: ведь он был молодой парень, на здоровье не жаловался, а о плохих стечениях обстоятельств и думать не хочется. 

Несчастный случай на работе. Зять и сам частично был виноват, но это не отменяет боли от его потери. Дочь в те дни была сама не своя, пришлось ее пичкать успокоительными, чтобы она хоть как-то держалась. 

Квартира у них была съемная, Надя была в состоянии овоща, так что о работе не было и речи. А если нет работы, то нет и зарплаты, так что съемное жилье было не вариантом. 

Да и не оставила бы я дочь в таком состоянии одну. Она постоянно ревела и скатывалась в истерику, нужно было ее успокаивать, контролировать, мало ли что ей в голову ударит. 

Я перевезла дочь к себе, разобрала вещи на той квартире, сдала ключи хозяевам, помогла дочери обустроиться. Поддерживала ее, слушала, говорила, что всё будет хорошо, что это жизнь: ничего не поделаешь. 

Дочь отходила пару месяцев, по ней было видно, что она отходит от всех этих новостей. Перестала постоянно рыдать, стала нормально спать, питаться без напоминаний и понуканий с моей стороны. 

Я искренне радовалась, потому что больно видеть своего ребенка в разбитом и безутешном состоянии. Думала, что еще месяцок-другой и она встанет на ноги, найдет работу и будет жить дальше, а я поддержу. 

Но у дочери планов выходить на работу не оказалось. Когда я через полгода завела с ней разговор, дочь опять впала в истерику. 

- Ты думаешь, если я не рыдаю, то мне уже не больно?! Вот, рыдаю, наслаждайся! - кричала она на меня. 

Это было неожиданно, я испугалась. По виду у дочери уже всё было нормально. Она стала улыбаться, ходить куда-то с подругами, чем-то интересоваться, а тут такая реакция на вопрос, в какой сфере она думает искать работу. 

Я от всей души предложила дочери обратиться к специалисту, если ей до сих пор так больно. Понимаю, что такие раны за полгода не зарастают, но и когда вот так прорывается истерика - это ненормально. 

Я не из тех, кто считает всех психологов шарлатанами, просто надо найти хорошего специалиста, что я и собиралась сделать: у меня широкий и разнообразный круг знакомых.

- Ты меня сразу в дурку отправь, чего уж мелочиться?! - зло усмехнулась дочь. - Надоела я тебе? Хорошо, уйду ночевать под мост: у нас в городе их много!

Никуда она не ушла, я за что-то извинилась, через неделю уже ничего не напоминало о том, что был какой-то скандал. Я решила больше пока эту тему не поднимать: ждала, когда дочь сама дозреет. 

Следующая попытка напомнить дочери о существовании работы была через год после первой. С момента трагедии прошло полтора года, дочь вела себя спокойно, никаких слез, истерик, даже в отпуск с подругами съездила. Оплачивала его, разумеется, я: дочь-то не работает. 

И опять Надя устроила мне истерику, и опять я отступила, потому что не могла спокойно смотреть на слезы дочери. Она слишком натурально играла. 

Снова неделю-другую у Нади траур, постоянные слезы, а после всё возвращается на круги своя. И живем дальше. Надя наслаждается жизнью, а я работаю и обеспечиваю взрослую дочь. 

В какой-то момент мне стало даже интересно: а она вообще собирается с моей шеи слезать? Пока ничего об этом не говорит. Может, подходящей шеи пока найти не удалось?

Дальше продолжать эксперимент я не хочу: это слишком накладно выходит. Сказала дочери, что у нее есть два месяца на поиск работы, а самое позднее через полгода она должна от меня съехать. 

Опять истерика, обвинения, но я твердо всё для себя решила. Я уверена, что дочь уже достаточно отошла от той трагедии, чтобы жить самостоятельно, а не у меня на шее. Я и так затянула этот процесс. Больше меня ее слезы не проймут.