Думал, что дочь отдалилась от меня, пока не попал в больницу

Я растил свою дочь один. Мои родители давно умерли. Мама Алёны — моей дочери — погибла под колёсами машины, когда девочке было пять лет, да и сама была полной сиротой. С тех пор мы с дочкой остались одни друг у друга в этом мире.

Алена была центром моей жизни, я баловал ее всем, чем только можно было, надеясь заполнить пустоту, которую оставила ее мать. Я обеспечивал ее всеми удобствами, о которых только могла мечтать молодая девушка: роскошный дом, путешествия и доступ к неограниченным средствам. 

Когда дочка была маленькой, она не отходила от меня ни на шаг. Приходилось даже иногда брать её на свою работу, где она играла среди строительного мусора. Но она становилась старше, и наша с ней связь уменьшалась с каждым годом.

Возможно, нужно было привести в дом хорошую женщину, чтобы она заменила Алёне маму, но таких отношений, которые могли бы перерасти в совместный быт у меня завести больше не получалось.

В подростковом возрасте Алёна и вовсе отдалилась от меня. Она могла не прийти ночевать домой, а утром мне нагрубить, или вернуться домой ночью пьяная, а с утра снова клянчить деньги на новую гулянку.

Учеба давалась ей плохо: она то прогуливала, то получала двойки по простым предметам. Про основные и говорить нечего. Она знала, что папа купит ей место в любом университете. 

А я не знал, что делать. Возможно нужно было запереть её в доме и отнять все материальные ценности, чтобы она пришла в себя. Но я боялся, что тогда я совсем её потеряю.

Когда пришло время для поступления, я переборол себя и сказал, что не стану ей помогать. Да, за учёбу заплачу, но проталкивать её в универ через знакомых не буду.

— Ты вообще решил на меня забить? — орала она на весь дом. — Ты  не думаешь о моём будущем?

Я-то думал, поэтому так и поступил. Я устал быть для неё лишь спонсором, её персональным банкоматом. Мне хотелось, чтобы было как раньше: чтобы мы пили чай в беседке, обсуждая прочитанные книги, ездили в совместные отпуска, ходили по магазинам вместе. 

В итоге, Алёна никуда не прошла по баллам. Она винила меня в том, что я отобрал у неё будущее. Стала больше гулять и не приходить домой по несколько дней подряд. Я боялся, что дочка подсела на что-то более тяжёлое.

Но все изменилось в тот день, когда я перенес инсульт. Это был обычный вторник. Я налил кофе и хотел взять кружку, но понял, что не могу пошевелить левой рукой. 

— Алёна, — позвал я. А дальше все как в тумане.

Алёна сказала, что скорая приехала быстро и меня увезли в больницу. Оказалось, что у меня острый ишемический инсульт. Стабилизировали моё состояние без операции, но левая сторона тела практически не двигалась.

Внезапно я стал бременем для нее, инвалидом, не способным позаботиться о себе. Алена могла бы легко оставить меня на попечение сиделки и продолжить свои гулянки. Но, к моему удивлению, она не сделала этого. 

Вместо этого она преданно выхаживала меня, ночи напролет не смыкая глаз. Она кормила меня и массировала мои атрофированные мышцы. Я буквально выгонял её из больницы, чтобы она помылась и отдохнула, но она всегда возвращалась через пару часов.

— Папа, я боюсь, что пока меня не будет, с тобой что-то случится. Я не перенесу этого, — тихо говорила она.

Медленно, день за днем, я начал восстанавливаться. Физическая терапия была мучительной, но я был полон решимости снова ходить. Алена была моим постоянным источником поддержки. Она искала мне сиделку, массажиста и физиотерапевта, чтобы они помогли с восстановлением.

— Алёна, девочка моя, ты плохо выглядишь, худеешь на глазах. Ты нашла специалистов, ты можешь отдохнуть, — говорил ей я.

— Папа, ты единственный человек в этом мире, который у меня остался. Как я могу сидеть дома, пока ты здесь? 

Впервые за много лет я почувствовал, что ее любовь ко мне не измеряется деньгами. Инсульт стал поворотным моментом в наших отношениях.

Спустя две недели меня выписали. Конечно, я был далёк от нормального состояния: левая сторона тела меня не слушалась. 

Практически ежедневные процедуры дали свои результаты через несколько месяцев. Нет, я не восстановился полностью, но уже сам мог себя обслуживать.

Всё это время Алёна была рядом. Мы смотрели фильмы, она читала мне книги, мы пили чай в беседке и разговаривали. Разговаривали обо всём, будто бы пытаясь нагнать все упущенные моменты. Она решила поступить в школу для подготовки к ЕГЭ и собиралась пересдавать экзамен в следующем году. Я был счастлив.

— Я всегда боялась, что однажды тебя может не стать. Но не думала, что это может случиться так быстро, — сказала однажды она.

Спустя год, я практически восстановил деятельность своей второй половины тела, но чудес, конечно, не бывает: теперь мне пожизненно нужно пить определённые препараты и ходить на физиотерапию.

Алёна перестала портить свою жизнь. Конечно, она ходила на вечеринки, но делала это не так часто, как раньше. В этом году дочка сдала ЕГЭ довольно средне, но намного лучше, чем в прошлом, поэтому решила подготовиться ещё, чтобы самой поступить в университет, в который она хотела. Я ею очень горжусь, честно говоря.

Оглядываясь назад, я понимаю, что инсульт не только отнял у меня на время часть физических способностей, но помог мне стать ближе к дочери. Я благодарен за второй шанс, который он мне дал, и сейчас я не жалею ни о чем.