— Как ты можешь быть озабочен засолкой огурцов, когда рядом с тобой погибает достойный человек?! — заявила мне тетушка

Вот говорят, что пенсионеры — народ капризный. Особенно это проявляется, когда их состояние отягощает серьезная болезнь. Вот и меня не минула тяжелая участь общения с такой представительницей пенсионного возраста.

Есть у меня тетушка, Жанна Игнатьевна ее зовут. Она — младшая сестра моей покойной матушки. Других родственников, кроме меня, у нее нет. 

Год назад тетушку после перенесенного инсульта разбил паралич, и она оказалась прикованной к постели. Поскольку я — человек работающий и не могу постоянно находиться при больной тетушке, то я нанял ей сиделку с проживанием.

Но сиделка — тоже живой человек. Она не может находиться при пациенте круглосуточно. У нее тоже бывают свои дела, по которым ей необходимо отлучаться. Тогда по взаимной договоренности ее заменяю я.

Так было и в тот раз. Сиделка отпросилась на полдня, и я приехал к Жанне Игнатьевне. Первое, что она попросила: это сварить ей суп. Я отправился на кухню, заглянул в холодильник, а там стоит полкастрюли готового супа. Я вернулся в комнату.

— Жанна Игнатьевна, а там у вас в холодильнике есть суп, — сказал я. — Давайте я вам его разогрею и налью.

— Нет, этот суп сиделка варила еще два дня назад. Он мне уже надоел, — ответила тетушка. — Ты свари мне свежий — из курицы.

Делать нечего. Пришлось мне срочно заказывать доставку продуктов для супа, варить его и кормить тетушку. После супчика она потребовала плавленый сырок. Его, естественно, в холодильнике не оказалось. Пришлось опять заказывать доставку. 

Предварительно я созвонился с сиделкой и поинтересовался, может какие еще продукты нужны, ведь с одним сырком курьер не поедет. Список был составлен и утвержден, пресловутый сырок был благополучно доставлен и скормлен тетушке.

После этого наступило время чая. Тут, к счастью, ничего заказывать было не нужно — заварка и кипяток нашлись на кухне. Но с чаепитием тоже пришлось повозиться. Сначала тетушка заявила:

— Чай очень горячий!

Пришлось мне вылить полкружки и долить холодной кипяченой воды. Потом тетушка потребовала:

— Не сладкий! Добавь побольше сахара!

Я добавил. И тут же тетя опять закапризничала:

— А теперь сладкий очень!

Я вылил этот чай и сделал новый. Только с третьей попытки чаепитие состоялось!

Потом тетушка сказала, что очень устала, и изъявила желание отдохнуть: то есть поспать. А для этого нужно было устроить ее поудобнее. Это я и сделал, но оказалось, что не так.

— Подушка слишком высоко расположена, — пожаловалась Жанна Игнатьевна.

Я поправил.

— А теперь слишком низко!

Я опять поправил.

— А теперь она у тебя набок смотрит!

Полчаса в итоге я провозился с подушкой, и только, наверное, на двадцатый раз тетю все устроило. Она задремала, а через 45 минут проснулась и застонала:

— Ох! Ой-ой-ой!

Я понял, что пришло время поменять памперс. Как оказалось, не по маленьким делам, а по большим. Конечно, я мужчина, и мне неудобно, но что тут поделаешь? 

Потом мы пили красненькие таблеточки. Это тоже целая история!

— Прочитай сначала мне вслух инструкцию! — потребовала пожилая женщина.

— Зачем, Жанна Игнатьевна? — удивился я. — Вы же эти таблетки уже год как принимаете!

— А ты разве не видишь, что упаковка новая? — разъяснила мне тетушка. — А вдруг вы мне что-то не то подсунули?

Пришлось потратить время на чтение инструкции со всеми подробностями, включая производителя, фармакологические свойства препарата, дозировки и побочные действия.

Потом тетушка спросила:

— А ты помнишь, была у меня старая фотография, где мой отец-генерал меня на руках держит?

Я не помнил, но сказал:

— Конечно помню!

— Хочу на нее взглянуть. Она в ящике комода лежит, достань, пожалуйста, — попросила Жанна Игнатьевна.

Я полез в комод, но никакой фотографии там не нашел.

— Ищи лучше, она должна там быть! — потребовала тетя.

Я перерыл все ящики комода, но фотографии так и не нашел. Тетя впала в панику.

— Наверное, ее украли! — заявила она.

— Да кому же нужна семейная фотография? — сказал я. — Я точно не брал, а кроме меня к вам только сиделка приходит.

— Вот она и украла! — ответила тетушка.

— Не может такого быть, — сказал я. — Я лучше ее еще поищу.

После долгих поисков я нашел-таки эту фотографию! Она почему-то оказалась на кухне в стопке кулинарных книг. Видимо, тетя сама еще до болезни ее туда задевала.

Тетя посмотрела на фотографию, и на нее напала меланхолия. Она вдруг стала считать, сколько денег у нее осталось и хватит ли на похороны. За этим занятием нас и застала вернувшаяся сиделка.

Освободившись, я с облегчением выкатился из тетиной квартиры. Отправился к себе домой, но по дороге вспомнил, что у меня в тазике лежат свеженькие, крепенькие огурчики, приготовленные для засолки. 

Я прикинул, что еще не поздно, и я успею смотаться сегодня на дачу за необходимыми для засолки ингредиентами.

Так и сделал. Приехал на дачу, сорвал несколько зонтиков укропа, листья хрена и даже листики смородины и вишни. Все это мне пригодится для засолки огурцов. 

А заодно решил и тетю порадовать — нарвать ей букетик. Подошел я к этому делу с душой. Нарезал ярких желтых цветов, похожих на миниатюрные подсолнухи, разбавил их какими-то голубыми цветочками, названия которых я не знаю, и дополнил эту композицию несколькими зелеными веточками.

На следующее утро я забежал к тетушке и преподнес ей этот букет. О чудо — он ей понравился! Но после того, как сиделка установила цветы в тяжелую вазу, тетя спросила у меня:

— Откуда такой букет? На магазинный не похож.

И тогда я, не предвидя никакой опасности, рассказал Жанне Игнатьевне, что ездил вчера на дачу, чтобы собрать все необходимое для засолки огурчиков, и заодно собрал ей такой красивый букет.

Но реакция тетушки оказалась неожиданной. Она приподнялась на кровати и гневно на меня посмотрела.

— Рядом с тобой погибает достойный человек! Как ты можешь быть озабочен засолкой огурцов?! — дрожащими от злости губами произнесла она.

И тут ввиду накопившейся у меня за вчерашний день эмоциональной усталости я выдал слова, за которые мне очень стыдно.

— Давеча у нас с вами шел один разговор, на духовную тему, Жанна Игнатьевна, — сказал я. — Так вот, когда достойный человек оставит нас, у нас будет, чем сопроводить это событие, хотя бы и банальными огурцами.

Тетя ничего не ответила. В душе я надеюсь, что она не разобрала смысла моей витиеватой фразы, хотя это вряд ли — она женщина неглупая. Так с чувством стыда я продолжаю регулярно навещать свою тетю. Врачи говорят, что сердце у нее хорошее, так что дай ей Бог еще долгих лет жизни!