Мама предложила оформить опеку на брата-инвалида, но мой парень оказался против

У меня есть младший брат Никита, ему 18. Он страдает ДЦП пятого уровня. 

Когда братишка родился, папа струсил и сбежал от нас. Поэтому и меня, и Никитку мама тянула на себе сама.

Конечно, я всю жизнь помогала ей, как могла. Сейчас мне 28, живу отдельно со своим парнем Олегом. Но часто навещаю родных. Особенно если маме нужно отлучиться по делам, а иногда просто посвятить время себе. 

Никитка сам не ходит. Его приходится возить на коляске. Мама у нас очень пробивная. Добилась установления пандуса в подъезде, получения новой коляски, повышения пособия и наверняка еще много чего, о чём я даже не знаю.

 – Понимаешь, Катя, я хотела с тобой обсудить кое-что важное.

– Ты меня пугаешь, мам.

– Всё хорошо. Нечего бояться. Просто, знаешь, мне уже не двадцать лет…

– Так, мам, не начинай. Ты у нас молодая и красивая, – перебила я её.

– Послушай, доченька, это важно. Я тут задумалась, что будет с Никиткой после того, как меня не станет.

– Кать, дай сказать. Я не собираюсь умирать. Но если со мной что-то случится, хочу быть уверена, что о нём будет кому позаботиться. Прошу тебя стать его официальным опекуном после моей смерти.

– Что?

– Кроме тебя у него никого нет. А за ним нужен уход до конца жизни. Предлагаю пойти к нотариусу и составить доверенность о том, что ты обязуешься взять опеку над Никитой после моей смерти. 

Вечером за ужином рассказала о маминой просьбе Олежке. Его реакция не была однозначной. Он намекнул, что когда-нибудь у нас будут свои дети и мы должны думать о будущем нашей семьи.

– Я же не говорю, что завтра моей мамы не станет. Но когда-нибудь этот день наступит. Что, по-твоему, произойдет с Никитой? – возразила я.

– Есть же специализированные заведения. Я не против платить за его содержание.

– Почему сразу в дурдом? Существуют же какие-то реабилитационные центры, пансионы, где живут люди с подобными диагнозами, если нет родных, готовых позаботиться о них.

– Но у Никиты есть я! – сама не заметила, как перешла на крик.

Выяснилось, что Олег вовсе не настроен иметь хоть какое-то отношение к моему брату и считает, что мать не имеет права связывать меня такими обязательствами и рушить тем самым нашу жизнь.

Вечером вышла немного проветриться. Злой ветер хлестал по щекам, осушая непрошенные слёзы. Бредя без определённой цели, сама не заметила, как подошла к родному дому. 

Свет на восьмом этаже горел. Наверное, мама читала Никитке книгу. Не думаю, что он многое понимал из прочитанного, но маме нравилось думать, что чтение ему помогает. Скорее всего, это успокаивало её саму.

Неспешным шагом побрела в нашу съемную квартиру. Вернувшись, обнаружила, что Олег уже спит. Схватив с кладовки чемодан, начала быстрыми движениями кидать туда одежду. Олег проснулся.

– Что ты делаешь?

– Собираю вещи. Я возвращаюсь домой.

– Ты серьёзно, Кать? Из-за такой ерунды? Давай всё обсудим по-человечески.

– Это не ерунда! Я не могу бросить его, понимаешь? Кроме меня у него никого нет.

– Но давай хотя бы обсудим варианты. Нельзя же так в порыве эмоций всё обрубить.

– Знаешь, сегодня я размышляла, что было бы, если Никита был нормальным. И тут вдруг меня осенило. Он и есть нормальный. Единственный, у кого с головой не в порядке – это ты, если думаешь, что отдам родного брата в чужие руки.

Тут, не выдержав, влепила Олегу пощёчину. Схватив чемодан, выскочила на площадку, хлопнув с силой дверь.

У мамы расширились глаза, когда она открыла дверь и увидела меня с вещами и заплаканными глазами.

– Я не должна была просить тебя об этом, – сидя позже на кухне, произнесла она, – этим разрушила твою жизнь.

– Нет, мам, моя жизнь была бы разрушена, если я осталась бы с таким бесчувственным и бессердечным человеком. Ты, наоборот, спасла меня.

Живя снова в родном доме, я проводила много времени с Никиткой. Часто гуляла с ним, катая неспешно коляску. Мы сидели в парке и кормили уток в пруду. 

В один из таких дней я и встретила Сережу. Ему очень понравился Никита. Он стал часто сопровождать нас на прогулках. А вскоре сделал мне предложение руки и сердца.