Мама решила разыграть нас, а мы с сестрой чуть не погибли из-за этого

Сам я родом из Костромской области. Уехал из дома сразу после армии, в 20 лет, в Москве получил образование, сделал карьеру. Теперь мне за 40 и, наверное, уже могу считать себя настоящим москвичом. 

Такая же история с моей сестрой-погодкой Аллой. Рано выскочила замуж, уехала в Златоглавую, теперь о деревенском происхождении и вспоминать не хочет.

Не хочет, но приходится. В деревне осталась мать-старушка, которая, несмотря на наше повышенное внимание и непрерывную заботу, постоянно обвиняет нас в бесчувственности.

- Мама, - говорил я ей каждый раз, когда от старушки начинали сыпаться упреки, - мы ведь работаем, очень много, без отдыха. Можем приезжать к тебе только летом. Да и отпуска не резиновые.

- Все у вас отговорки одни. Вон у Петровны, соседки моей, дочери каждый месяц едут, да не просто так, а с мешками продуктовыми! Эх, вырастила детишек, не дай бог никому таких.

С Аллой такая же история. Сестра объясняла маме ситуацию этими же словам, но бесполезно.

С другой стороны, и обижаться-то на родительницу не хотелось. Помрет еще, а мы потом будем себя до гробовой доски корить, что недолюбили ее, несчастную.

- Алло?

- Валера, ты? Это Валентина Петровна, соседка мамы вашей.

- Здравствуйте, - я напрягся, поняв, что просто так она звонить не будет и с родительницей явно что-то случилось.

- Мамка-то твоя, того. Померла. Вот только что, на руках у меня. Вы бы с Аллой приехали. Надо похороны организовать, документы оформить. Опять же, земля на кладбище.

Набираю Аллу, рассказываю о несчастье. Через два часа мчимся в деревню на моей машине. Фары едва пробивают стену метели, дворники не справляются с хлопьями снега, залепляющими лобовое стекло. Кажется, еще мгновение, и автомобиль улетит в кювет, отправив нас… к маме.

Доехали только к утру. Смотрим на дом и понимаем, что где-то там, за его глухими стенами, лежит она. Женщина, подарившая нам жизнь, вырастившая нас, научившая всему тому, что сделало нас людьми в полном смысле слова. 

Без движения. Холодная. Мертвая. От одной мысли на глазах выступили слезы. Судя по лицу Аллы, она думала о том же.

Заходим в комнату, тихонько, стараясь не шуметь, видим… маму и Петровну, сидящих за столом с ехидными лицами. Мама, уточню, живая и даже румяная.

- Не дождетесь! Или думали, что похороните, и можно будет про меня забыть?! Не выйдет! Заставлю вас относиться к матери так, как она того заслуживает!

- То есть ты попросила Валентину Петровну позвонить нам и сказать о твоей смерти только для того, чтобы мы приехали к тебе. Так?

- Так. А иначе вас клещами не затащишь. Совсем забыли мамку, - родительница пустила слезу и поднялась со стула. - Ладно уж. Идите, обниму вас.

Я не стал обниматься с мамой. Алла тоже. Конечно, мы были рады тому, что она жива-здорова, но лезть с нежностями после мрачного спектакля не хотелось. Обида вкралась в душу, да такая сильная, что перекрыла собой все остальные эмоции, чувства и мысли.

- Ничего с вами не случится! А вот я старая уже, одинокая. Мне ваше внимание нужно.

С мамой не общались до следующего лета. Я хоть изредка ей позванивал после этих событий, а сестра и вовсе от нее отстранилась. 

Сейчас думаем о том, чтобы забрать родительницу в Москву. Хлопотно это, затратно, но, согласитесь, не от хорошей жизни старушка разыграла этот жуткий спектакль.