— Мои родители нам квартиру оплачивают, а вы что, собираетесь сложа руки сидеть на пенсии?! — предъявила мне сноха

На пенсию я выходила с двояким чувством. С одной стороны, накопилась усталость. Еще бы, пожалуй, устанешь за столько лет работы в начальной школе.

Ничего против детей не имею, всей душой их люблю. Но родители, а часто и сама администрация школы, так любят вставлять палки в колеса.

С другой стороны, было немного страшновато осесть дома. Все-таки когда у тебя есть дела и определенное расписание, это держит в тонусе и заставляет двигаться.

А когда из дел только полежать на диване и посмотреть с тоской в окно, поневоле начинаешь опускаться и морально разлагаться.

Жалко мне было уходить из школы, но годы берут свое. Выпустив очередной четвертый класс, я написала заявление. Директриса посетовала для вида, хотя все уже знали, что на мое место найден педагог из числа ее знакомых.

Первое пенсионное свободное время я активно занималась домом. Перебрала шкафы, переставила мебель. И даже успела сделать в коридоре косметический ремонт, когда здоровье сказало «привет!».

А тут, как назло, сын сообщил мне, что они с Ирочкой затеяли у себя дома ремонт.

— Ванную уже давно надо было обновить. У нас у самих денег нет, но родители Иры обещали помочь. Сказали, что купят все необходимое и оплатят небольшой ремонт, — начал сын издалека.

Я покивала. Да-да, мол, ремонт это хорошо, сама вот недавно обновила коридор. Но Петя явно пришел не за моими советами.

— Квартирка у нас, как ты помнишь, и так маленькая. А уж во время ремонта там совсем не развернешься. Надо будет где-то материалы хранить. Да и ванну новую поставить куда-то. В общем, мы решили, что пока поживем у тебя.

Да и Ирина, мягко говоря, не самый приятный для меня в общении человек. Нет, она милая, хозяйственная и сына моего любит.

Но вот есть что-то в ней противное. Как и в ее мамаше

Пете я, разумеется, ничего не сказала. Не отправлять же их на съемную квартиру, в самом деле. Молодая семья, денег и так ни на что не хватает.

Хорошо, говорю, живите, сколько нужно будет. Даже решила отдать им зал, а самой жить в комнате поменьше.

Первое время все было нормально. Жена сына долго расспрашивала меня, чем я занимаюсь на пенсии. Не скучно ли мне и все такое.

Я ответила, что вполне терпимо.

— Я с восемнадцати лет пашу. Заслужила немного отдыха, — сказала я.

Ирина хмыкнула и ничего не ответила.

А потом начались странности. Со снохой мы сразу договорились, что будем вести раздельное хозяйство.

Я готовлю себе, они, то есть она, готовит для себя и мужа. Не хочу, знаете ли, превратиться в кухарку или прислугу для двух молодых и здоровых людей.

Сын прибегал с работы голодный, рылся по кастрюлям и обращал голодный взгляд ко мне. Мол, мама, у нас опять нет еды.

Что делать, приходилось кормить его. Сноха оправдывалась занятостью на работе. Петя разводил руками и говорил, что у него лапки и готовить он не умеет.

Так я начала кашеварить для семьи сына. Потом стала закидывать их вещи в стирку и убираться в занятой ими комнате.

Дети сначала говорили, что им некогда, они очень заняты на работе и с ремонтом. Когда терпение мое стало подходить к концу и я намекнула на то, что в кухарки и служанки не записывалась, Ирина сорвалась:

У меня аж глаза на лоб полезли. Я, говорю, вроде не обещала, что буду работать до конца своих дней и отдавать вам свою зарплату. Мы как-то жили без помощи свекров и ничего.

— Вон вас какими умными вырастили! — бросилась я отражать натиск снохи.

Та скривила губы. Вам, говорит, стыдно должно быть дома сидеть, когда мы и мои родители пашем. Вы у нас одна такой трутень.

Представляете? Я всю жизнь отдала работе, школе, детям. Три каких-то месяца сижу дома, а меня уже в бездельники записали!

Знаешь, милая моя, а не пойти бы вам с моим сыночком на съемную квартиру, раз вы такие разумники и все о других понимаете! А на мою пенсию и личное время не замахивайтесь!