Мой приемный сын пришел в ужас, разыскав своих настоящих родителей

Наш сын Костик приемный. У меня в свое время была очень тяжелая беременность, в результате наш малыш родился больным и прожил всего сутки. Но в роддоме в тот день произошло чудо – другая женщина отказалась от своего ребеночка. Не знаю почему. Просто не захотела стать матерью и забрать его домой.

Мы с мужем подумали немного, да и решились усыновить отказничка. Биологически да, он нам никто. Фактически – любимый сын. Самый лучший, самый умный, красивый и добрый. Мы с супругом до времени даже не вспоминали о том, что Костик приемный, воспитывали его со всей душой. Однако жизнь внесла свои коррективы.

Мы же тогда, двадцать лет назад, не додумались предложить заведующей родильным отделением взятку, чтобы забрать Костика без оформления документов. Все провели по закону и получили на руки бумаги, подтверждающие факт усыновления. Повзрослевший паренек их, увы, нашел. Почитал, огорчился и решил серьезно поговорить с нами.

- Мам, пап, - начал Костя однажды вечером, потом резко осекся. - Или… Как вас теперь называть? Я даже не знаю…

- В смысле? Ты о чем, родной? - я посмотрела на парня в непонятках, подсознательно догадываясь, что он сейчас скажет.

- Да я тут кое-какие бумаги нашел в секретере. Оказывается, я не ваш сын. Вы меня взяли в роддоме. Я – отказник.

- Ну да. Так и есть. Наш мальчик умер, мы усыновили тебя. Это что-то меняет?

- Пока не знаю, - Костя тяжело вздохнул, было видно, что открытие стало для него шоком. - Да и не в этом дело. Если не ваш, то тогда чей?

- Понятия не имею. От тебя родители отказались через несколько часов после появления на свет. Мы их не видели и с ними не говорили.

Костик долго мусолил эту тему, заверял, что все равно нас любит, несмотря ни на что. Но выразил большое желание найти своих настоящих родителей. «Как минимум это было бы интересно», резюмировал парень. А потом добавил, что… любит их не меньше, чем нас. Такая меня ревность взяла, чуть не заплакала от досады!

Но не могу же я что-то запрещать взрослому мужчине. Раз Костя захотел это сделать, значит, должен сделать. К тому же это его право – знать своих настоящих родителей. Не стали мы с мужем ему мешать. Пусть ищет.  Глядишь, они лучше нас даже окажутся…

Первым делом сын отправился в родильное отделение, в котором появился на свет и где разыгралась та давнишняя трагедия. Сразу удача – директриса до сих пор не сменилась, даже вспомнила меня и ту мамку-кукушку. Нашла в архиве документы, передала ему информацию о биологических родителях.

После этого Костик отзвонился и сказал, что поехал, как он выразился, «к маме и папе» в другой город. Просил не переживать и не расстраиваться, поклялся, что все равно будет нас любить и помнить, что бы ни произошло. Что нам оставалось делать? Благословили.

Вы думаете, что Костя остался со своими настоящими родителями, а мы лишились сына? Нет. Наоборот, теперь у нас с ним связь стала еще крепче, чем раньше.

Парень вернулся от «мамы и папы» через два дня. Растерянный, с красными глазами, какой-то опухший. Долго молчал, ничего не говорил. Посмотрела я на сына и решила сама задать важный вопрос.

- Ну что, милый, как съездил к родителям? Познакомился? Как они тебя встретили?

- Да съездить-то съездил, но… Это, можно я вас буду как и раньше звать мамой и папой, вы не против?

- Милый, что ты! Конечно!

- Так вот, мам… Я приехал по адресу, а там притон, забитый отбросами общества. Мои настоящие родители оказались законченными алкашами. Мало того, они были такими же уже тогда, когда от меня отказались.

Если вкратце, то родные мамка с папкой хоть и не послали парня на хрен, но намекнули, что интереса общаться с ним у них нет. Потом попросили денег и, получив желаемое, выставили его за порог, сказав, что может заехать на недельке. Если захочет, конечно.

- Вот такие дела, - задумчиво проговорил Костик, закончив свое печальное повествование.

- Что дальше делать думаешь? - спросила я.

- Да ничего. Жить. Правильно говорят, что родители не те, кто произвел на свет, а те, кто выучил, выкормил и не дал погибнуть в трудную минуту.

Сказав это, Костик обнял меня крепко-крепко, так, как только смог. А я заплакала от радости. Мой сын, никому не отдам. Пусть «чужой» биологически, но такой родной и незаменимый. Люблю его больше всего на свете!