Муж ушел на низкооплачиваемую работу. Знакомые его осуждают, а я рада

Мой муж работал с четырнадцати лет. Он вырос в многодетной семье, и там, если ты хотел, чтобы у тебя были какие-то карманные деньги, то надо было зарабатывать их самостоятельно. 

Поэтому кем только Вася не работал. И строителем, и помощником сантехника (у дяди), и грузчиком, и продавцом, и сборщиком мебели. 

Мы с ним поженились, когда нам было по двадцать лет. Я тогда училась в институте и обеспечивала наш быт, а Вася учился на вечернем, работал, оплачивал квартиру, коммуналку и продукты. 

И все эти двадцать два года, что мы были вместе, я видела его дома только утром и вечером. Немного по выходным и в редкие отпуска. Да, со стороны мы выглядим очень хорошей и обеспеченной семьей. 

У нас большая квартира с ремонтом в хорошем районе, дача, две машины. В свое время вложились в квартиру в строящемся доме, и теперь наш сын, которому всего девятнадцать, имеет собственное жилье.

Но я-то знаю, что все это обеспечено потом, кровью и здоровьем моего мужа. С последним у него несколько лет назад начались довольно серьезные проблемы. Поначалу он скрывал это от меня, но потом я стала замечать, что что-то происходит.

Тогда-то и начались врачи, обследования, лечение и прочее. И как-то мы с ним сели и серьезно поговорили на эту тему. Он признался, что очень устал за это время и уже давно живет на автомате.

— Так увольняйся, — ответила я. — Хочешь, вообще не работай. Хочешь – устройся туда, где тебе нравится и не будет такого напряжения. Не думай о деньгах. Я получаю достаточно, чтобы нас обеспечить. Сын уже взрослый, у нас с тобой все, что нужно для жизни, есть.

Вася думал, долго отрицал все это, говорил, что так нельзя и это неправильно. Но в конце концов, я убедила его уволиться. Сначала он взял отпуск на месяц, и это время мы с ним вдвоем провели во Вьетнаме. 

И это было просто незабываемо. Мой супруг как будто стал другим человеком — веселым, счастливым и расслабленным. А потом он открыл маленький хозяйственный магазинчик и сейчас работает там в свое удовольствие.

Магазин приносит немного денег, и когда наши родственники узнали об этом, они тут же принялись осуждать Васю. Притом даже самые близкие.

Как-то я приехала в гости к моим родителям, и мама спросила у меня:

— Как ты это допустила вообще?

— О чем ты говоришь? — удивилась я.

— У тебя был нормальный мужик, — начала мама. — Всю жизнь работал, как все, вас обеспечивал. А теперь он что придумал? С работы уволился, все на тебя повесил, а сам сидит, какую-то ерунду продает. Ты что, поговорить с ним не можешь, мозги ему вправить?

— Мама, вообще-то это было наше совместное решение, — твердо сказал ей я. – И мне нравится, как мы сейчас живем. Я вижу своего мужа дольше, чем пять минут в день. У него давление перестало зашкаливать. Гастрит прошел. Спина больше не болит. Он курить перестал и спит нормально. И для меня это главное.

— Что за дурость! — возмущенно сказала мама. — Все успешные мужики так и работают. И это нормально. Мужик должен пахать.

— Да, мама, — кивнула я. — И потом умирать в пятьдесят от инфаркта.

Но она меня как будто не услышала. И по-прежнему хотела, чтобы я “вправила мужу мозги”. Но ладно родители, они-то у меня старое поколение и привыкли работать на износ.

Обиднее всего было, что нас не поддерживали даже некоторые из близких друзей. Например, Володя, лучший друг моего мужа, с которым они вместе еще с института и который точно так же упахивается на работе, тоже его осудил и назвал слабаком.

— Ишь, какой хитрый, — засмеялся Вова. — Жена, значит, работай, а я буду сидеть и отдыхать в свое удовольствие.

— И что в этом плохого? — спросила я. — Особенно если это наше общее решение.

— А то, что мужики так не поступают, — ответил Вова.

И я совершенно не понимаю этой политики. У того же Володи в его сорок три года уже два раза прединфарктное состояние было, “скорую” вызывали. И ни он, ни его жена не понимают, как это опасно. И вместо того, чтобы хотя бы в отпуск сходить, он взял себе новую машину в кредит, и теперь упахивается еще больше.

И это считается нормальным. А я всего лишь хочу, чтобы муж не умер раньше меня на двадцать лет, и это почему-то осуждается.