Падчерица перестала общаться, когда у нее наладилась жизнь. Теперь она опять просит о помощи

Так больно осознавать, что человек, в которого ты вложила душу, когда-то просто плюнул тебе в лицо, растоптал все твои светлые чувства, заявил, что ты ему никто. 

И сейчас этот человек опять попал в переплет, опять просит у тебя помощи, говорит, что всё осознал, а ты тупо не веришь и не хочешь помогать. 

У меня есть падчерица. Это дочь моего мужа от первого брака. Когда мы с ним встречались, то он сразу рассказал про ребенка и объяснил, что ее бросить не сможет. 

Мать там была погружена в свои заботы, она искала мужика побогаче, а на дочь времени уже не хватало. Когда муж решил забрать ее жить к себе, эта женщина даже не сомневалась. 

Оксана была загнанным волчонком, потому что за свои семь лет успела повидать и скандалы родителей, и их развод, и наплевательское отношение матери, и неуклюжие попытки воспитания от отца. 

Найти с ней общий язык оказалось непростой задачей. Девочка дичилась, огрызалась, каждую минуту ждала какого-то подвоха, часто грубила. 

Муж более эмоциональный, он очень быстро переходил на крик, а я его осаживала, говорила, что с ребенком так нельзя, она ничем такое отношение не заслужила. 

Долгие полтора года она относилась ко мне, как к врагу, которому нельзя показывать истинных эмоций, что-то доверять и вообще подпускать близко. В каждой фразе, в каждом поступке она искала какой-то подвох. 

Но наконец-то наши отношения стали налаживаться. Она пошла на контакт, мы стали меньше ссориться, удалось ее отогреть, объяснить, что мы семья, а в семье один за всех и все за одного. 

Мать ребенка совсем не интересовалась ее жизнью. После нашей свадьбы эта женщина куда-то уехала, даже не озаботившись дать контакты для связи. 

Оксана сильно переживала этот момент, что осложняло наши отношения. Но постепенно всё выправилось, девочка перестала быть волчонком. 

Когда девочке было одиннадцать лет, мой муж умер, разбился в аварии. Это было большое горе для нас, но Оксане, конечно же, было сложнее. 

Она думала, что теперь отправится в детский дом: ведь папа умер, а мама неизвестно где находится. Даже вещи начала собирать, боясь, что ей не дадут времени это сделать. 

У меня в планах не было отправки ребенка, к которому я прикипела душой, в детский дом. Я сказала это Оксане, а потом побежала собирать нужные бумаги на опеку. 

Могла бы и удочерить, но мне сказали, что для девочки будет выгоднее именно опека, и я послушалась. Мне было всё равно, я просто хотела, чтобы мой ребенок был со мной. 

Оксана тогда ревела, благодарила, говорила, что ближе меня у нее никого нет. Я воспитывала ее, как собственную дочь. Давала всё, что могла,  была опорой, помогала. 

В семнадцать лет она поступила в университет, уехала в другой город. Виделись редко, созванивались пару раз в неделю. Я отправляла деньги, посылки, пару раз в год сама приезжала. 

Видела, что Оксана отстраняется, но думала, что это просто взросление, у всех детей наступает этот момент. Но на пятом курсе она вышла замуж и вообще перестала общаться. 

О ее свадьбе я узнала от подружек, меня туда даже не пригласили. Было ли обидно? Очень. Но когда я позвонила Оксане, она сказала, что родители жениха были против, я же не мать, а так, тетка какая-то. 

Проглотила эту обиду, пыталась продолжить общаться как прежде, но Оксана перестала звонить сама, мои звонки игнорировала, а потом и вообще сменила номер. 

Через ее подружек я знала, что у девушки всё хорошо, жива-здорова, как сыр в масле катается. Просто не хочет со мной общаться, ведь я - часть безрадостного прошлого. 

Пришлось смириться, хотя и было очень больно. Я на самом деле относилась к ней, как к собственной дочери. Очень жаль, что так и не стала ей родной. 

Я пережила этот эпизод, хотя было очень неприятно. Пыталась жить так, будто ничего не случилось. Но это было далеко не так, рана в душе не затягивалась. 

Шесть лет - долгий срок. Я успела научиться жить без нее, старалась не вспоминать. Поэтому очень растерялась, когда Оксана появилась на пороге моей квартиры. 

Вид побитой собаки, сразу в слезы, "прости, я всё поняла", кидается мне на шею. А я не чувствую ничего, только досаду. Но в дом ее пустила.

Оксана рассказала про развод, как она намучилась с мужем-гулякой, как осталась на улице, когда муж ее выгнал. Вот теперь Оксане нужна моя помощь - приютить, обогреть, выслушать, дать время, чтобы опять расправить крылья. 

Возможно, я ужасный человек, но мое сердце не растаяло. Я не захотела давать Оксане шанс: она слишком сильно обидела меня своими поступками. 

Разрешила ей неделю пожить у меня, пока она ищет квартиру и работу, а потом пусть живет своей жизнью. Я не могу себе позволить еще раз пустить ее в свое сердце, а потом вырывать эту любовь с мясом. 

Оксана надеется, что я за неделю оттаю, позволю ей жить у меня, но зря надеется. Оттаивать нечему, там всё перегорело и превратилось в пыль.