Придумала свой мир, чтобы справиться со смертью отца, но из-за этого чуть не лишилась матери

Сколько я себя помню, всегда была именно папиной дочкой. Безусловно, с мамой мы тоже были близки, но с ним у нас была особая связь.

Даже первое слово было «папа». У него всегда получалось меня успокоить, когда мама не знала, что со мной сделать, чтобы я перестала капризничать.

Вспоминая детство, невольно улыбаюсь. Счастливое и беззаботное время, когда думаешь, что у всех семьи, как у тебя. Помню, как не верила подруге в начальной школе, что у неё нет папы. Думала, врёт мне, глупая, как это нет папы? Если у меня есть, значит, есть у всех.

Лишь с возрастом я поняла, что моя счастливая семья – редкость. У некоторых моих друзей не было отцов, а те, у кого они были, твердили, что лучше бы их не было. Для меня это было дико, но это были суровые реалии.

Что бы ни случилось в моей жизни, я знала, что могу вернуться домой, а там меня будут ждать мама и папа, готовые выслушать и помочь всем, чем смогут.

Очень жаль, что это продлилось не так уж долго. Мне было тридцать, когда папа скоропостижно скончался. Я помню, как мир вокруг меня замер, когда я узнала эту шокирующую новость. 

Повезло, что со мной в тот момент были близкие люди, а иначе, думаю, я бы точно сделала что-то непоправимое.

Период перед похоронами был очень тяжёлым. Я была совершенно дезориентирована и злилась на маму. Мне казалось, ей плевать, ведь она так спокойно поехала в ритуальное агентство. Я не увидела от неё ни слезинки.

Мне не хотелось думать, что маме тоже тяжело, что она потеряла человека, которого любила почти полвека. Я была зациклена только на собственном горе.

Почти не помню похороны. Только лишь то, что мама часто куда-то уходила. Это вызывало молчаливое негодование. Что может быть сейчас важнее?

Зато период после помню хорошо. Я всячески поддерживала иллюзию, что ничего не случилось. Чтобы компенсировать отсутствие папиного сообщения по утрам, я сделала скриншот его пожелания доброго утра и поставила на экран блокировки.

Я игнорировала все сочувственные взгляды и слова. Говорила, что ничего не случилось, что папа жив, выздоровел, а они себе напридумывали. Но все знали правду, а потому сочувствующих становилось всё больше. Как меня не сдали в психиатрию - остаётся загадкой.

С мамой общение я почти прекратила. Она просила прекратить всякий раз просить передать привет папе, пыталась достучаться до меня. Я злилась ещё больше.

Верила в собственную ложь, что всё хорошо. Отгородилась от всех, кто пытался меня убедить в обратном. Рядом остались лишь близкие, которые приняли правила игры и терпеливо ждали, когда мне станет легче.

А я же счастливо жила в своей иллюзии. Зачем что-то делать? Всё хорошо. Не разговариваю с мамой? А зачем, если мы друг друга не понимаем? Не приезжаю погостить в родительский дом? Так пусть отдохнут от меня, соскучатся, потом обязательно поеду.

Со временем потерялась в этой иллюзии. Даже те, кто оставался рядом со мной, вынуждены были прервать общение. Им было страшно находиться рядом со мной. Сейчас я их понимаю, но тогда считала предателями.

Всё изменил звонок от маминой соседки. Она говорила, что всё понимает, но мама сильно заболела, а присмотреть за неё некому. Просила приехать. Я начала было говорить что-то об отце, но она мягко меня перебила:

- Деточка, он же мужчина. А ты женщина. У тебя лучше выйдет за ней присмотреть, - уговаривала она меня, и я в итоге прислушалась.

Маме и правда было тяжело. Её очень сильно подкосил обычный грипп, который диагностировали врачи.

Мне было сложно находиться в родительском доме. Моя иллюзия потихоньку рушилась, ведь я была именно там, где были все доказательства того, что папы больше нет.

Мама видела моё состояние и даже один раз робко предложила уехать, если мне больно. Она справится и без меня. 

Я чуть было не согласилась с ней, но вовремя одумалась. Вот я уеду, а вдруг с ней что-то случится? Папы уже нет, а если я потеряю ещё и её? Как я буду жить с осознанием, что всё из-за меня?

Вместо того чтобы уехать, я решила поговорить с ней по душам. Расспросить о том, что меня смущало. Думаю, мне нужно было это, чтобы принять нашу трагедию в полной мере.

Вот во время этого разговора и вскрылось, что она плакала в основном по ночам, чтобы никто не видел. Ей хотелось быть сильной в глазах окружающих. Не хотелось, чтобы я ещё больше расстраивалась, видя её состояние. И на похоронах она тоже бегала плакать украдкой.

Когда она мне всё рассказала, мне стало стыдно. Как я могла не заметить мамино состояние? Почему думала, что ей всё равно? Каждый проживает горе по своему, она не обязана была рыдать у всех на виду, если не хотелось.

Тот разговор очень мне помог. Я наконец-то смогла принять то, что папы больше нет, и начать больше ценить маму. А перед друзьями я извинилась за своё поведение, и они очень рады, что я смогла выбраться из собственной иллюзии.