- Щенок! Сопляк! - орал тесть, когда я на рыбалке не отдал ему свой улов

Тесть мой, Александр Николаевич, заядлый рыболов. Как он сам неоднократно рассказывал, впервые взялся за удочку в возрасте трех лет. А еще говорил, что иногда ловит карасей на голый крючок. Мол, рыба сама к нему в руки идет, он для этого ничего толком и не делает. Не то чтобы я не верил… Просто практика показывает немного обратное.

Суть в том, что мы с Николаичем раньше частенько вместе ездили на рыбалку. Недалеко от его деревни есть карьер, кишащий рыбой, там и рыбачили. Причем уловы родственничка чаще всего оставляли желать лучшего. Я, впрочем, вежливо молчал, не хотел обижать старика. Какая разница, кто сколько поймал?

Но однажды из-за этого у нас с тестем вспыхнул конфликт. Казалось бы, повод мелочный, даже рассказывать стыдно. Но он со мной не разговаривает уже год, а о совместных выездах куда бы то ни было даже речи не идет.

Началось все с того, что мы с Александром Николаевичем в очередной раз намылились на рыбалку. Упаковали накануне снасти, вещи собрали, приступили к ужину. За стол к нам подсели теща и моя жена Анечка. Ей-то пофигу, а тещенька принялась подкалывать старичка.

- Что ж ты, опытный такой рыболов, а еще ни разу больше зятя не наловил? - спросила она, ехидно подмигивая мне.

- Уступаю, - тесть натужно хрюкнул и закинул в глотку стопку ядреного самогона. - Вот увидишь – завтра же его переплюну. Да мне только с силами собраться… Да я столько секретов знаю!

- Не верю, - теща снова расплылась в улыбке. - Вот если слово не сдержишь, буду тебя считать треплом!

- Заметано!

Дело-то ломаного гроша не стоит, а теща с тестем чуть не поругались. Дошло до того, что старики… поспорили на пенсию, что он или поймает больше меня, или его рыба окажется крупнее моей. Аж руки пожали! Причем Николаич делал все с таким видом, будто ни на секунду не сомневался в собственной победе. Ну да ладно… Мне-то без разницы. Я и уступить могу.

Точнее, мог бы. Если бы тесть сам все не испортил. Прикатили мы следующим утром на карьер, закинули удочки. У меня сразу все поплавки дергаться начали, а несчастный Николаич больше часа ни единой поклевки не видел. Он уж и места менял, и подкормку сыпал, и молиться даже принимался. Бесполезно!

В итоге к вечеру у меня был полный садок приличного размера карасей, несколько лещей и одна щучка, а тесть добыл лишь пару окуньков и красноперок. Да и те мелкие, будто недокормленные какие-то. Старичок сравнил наши уловы и пристал ко мне.

- Вань, отдай немного рыбы. Ну, только покрупнее. А то проспорю бабке. Он ж меня поедом съест!

- Примета плохая, - я на секунду задумался. - Говорят, что если кому-то свою рыбу подарить, то в следующий раз ничего не поймешь. Слышал о таком?

- Слышал. Ну тебе жалко что ли?!

Разумеется, я хотел поделиться с тестем добычей. И про примету сказал просто так, потому что вспомнил о ней. Да и не верю я в такое, честно говоря. И следующей фразой я хотел предложить Николаичу взять мой садок и выбрать самую крупную рыбу… Но он сам все испортил.

Видимо, я сильно затянул с согласием, а он занервничал. Злобно ощерившись, Александр Николаевич начал кричать на меня, да так громко, что над водной гладью эхо полетело.

- Ах ты, щенок! А ну быстро отдал рыбу! Или ты думаешь, что смог бы меня переплюнуть?! Садок сюда! Живо!

- Чего-чего…? А орать на меня обязательно? - я, разумеется, не стал повышать голос на старика, но говорил твердо.

- А как на тебя не орать?! Щенок! Сопляк!

Я, конечно, знал, что тесть у меня маленько психованный, понимал, что он находится в состоянии нервного напряжения и все такое… Но подобных высказываний в свой адрес не терплю ни от кого. 

Кроме того, это не та ситуация, где стоило бы так крыть близких людей. Он ведь меня именно таким и считал. Иногда даже сыном называл! Вот тебе, блин, и «папа»…

Ничего не отдал тестю, ни единой малявки. Просто молча закинул вещи в машину, засунул старика на заднее сиденье и отправился домой. 

Ну а там уже теща с довольной моськой. Сравнила наши уловы, еще раз посмеялась над Николаичем. Проиграл он спор – отдал ей свою пенсию… А перед сном шепнул, что больше со мной на рыбалку не поедет никогда.

Пусть, его дело. В конце концов, я до конца хранил спокойствие, слова худого не сказал. Кроме того, не стал говорить о конфликте жене и теще.