Сестры пытались обмануть меня, показав липовое завещание матери, но судья все расставил по своим местам

- Именем Российской Федерации провозглашается решение…

Голос судьи звучал так монотонно, что через некоторое время, я перестал улавливать суть сказанного. 

- Выплатить пострадавшему компенсацию морального вреда! 

До меня начал постепенно доходить смысл услышанного. Я выиграл эту схватку. Я выиграл суд. Но счастлив ли я? Нет. 

Позади сотни дней, сотканных из нервов, стресса, унижений и ссор между мной и теми, кто рожден моими родителями. Теми, кого я больше не в силах назвать сестрами. 

Наш затяжной конфликт начался несколько лет назад, когда престарелая мать, поняв, что силы уже не те, попросила купить ей благоустроенную квартиру. Так как больше она не могла справляться с огородом, топкой печи и другими домашними делами, которые обычно делают те, кто живет в частном доме. 

Я, как единственный мужчина в нашей семье, взял на себя ответственность и начал искать подходящее жилье. 

Несколько месяцев поиска увенчались успехом. И когда всё было готово к тому, чтобы купить эту квартиру, Татьяна, моя младшая сестра, позвонила с просьбой.  Я, воспитан так, что родные должны помогать друг другу, не смог отказать. 

Собственно, просьба её состояла в том, чтобы занять ей на месяц крупную денежную сумму. Имея деньги от продажи дома, я, конечно, сразу согласился помочь. При этом мы с Татьяной договорились, что мать пока поживет у меня.

- Вот увидишь, она не отдаст тебе эти деньги вовремя, и мать так и останется на моей шее! - ругалась моя жена Настя, когда узнала, что я занял денег Тане. 

- Ты бы постыдилась говорить, что моя мать будет на твоей шее сидеть! - прикрикнул я на жену. 

- Ну а разве нет? Кто за ней ухаживать будет? Ты? - Настя не могла спокойно принять ситуацию и то и дело переходила на крик. 

- В конце концов, наша квартира оформлена на меня, и я решаю, кто в ней будет жить! - поставил точку в споре я. 

Через неделю я перевез мать к нам домой. 

- Дима, как хочешь, я больше не могу за ней ухаживать! - плакала жена, когда мать в очередной раз не успела в туалет. - Можно же на месяц к Райке её отвезти, а там гляди.. 

- Что ты хотела сказать? Говори! - потребовал я. 

- Я хотела сказать, что там гляди, Танька долг вернет, - Настя всхлипнула и посмотрела на меня, словно затравленный зверь. 

Я промолчал, в душе понимая, что жена отчасти права.

Через несколько дней раздался телефонный звонок.

- Дима, я что хотела спросить… Как там наша мамка? - голос Тани звучал непривычно заискивающе. 

- Нормально! - ответил я, отметив про себя то, что никто из сестер ни разу не пришел проведать мать к нам домой. 

- Ну и хорошо! А у меня тут небольшая проблемка, ну, ты, думаю, поймешь... - сестра сделала паузу в разговоре. 

- Какая проблема? - спросил я, смутно понимая, к чему ведет сестра. - Тань, пойми, я тоже устал слушать упреки Насти, что мама гадит, где попало и еду разбрасывает. Ведь сама знаешь, болезнь у нее прогрессирует очень быстро. 

- Гадит, говорит?! - вскипела Таня. - А как Оксанку родили, так кто за ней ухаживал? А Олеську кто на своих руках нянчил? Мама.

- Ты права, - согласился я. 

- Ну вот, я же говорю, что твоя Настя обнаглела до крайности. Я хотела попросить тебя потерпеть ещё пару месяцев с долгом, хорошо? 

Я согласился. Дома я не сказал жене о нашем разговоре с сестрой. 

Матери не стало в один из ясных мартовских дней. Настя, несмотря на то, что часто была недовольна свекровью, горько плакала на похоронах. 

- Ну что, Дима, как деньги делить будем? - огорошила меня сестра таким неуместным на поминках вопросом. 

- Тань, давай отложим разговор? - сказал я. 

- Нет, давай уж сейчас всё обсудим. Перед тем, как мать переехала к тебе, она сказала, что есть завещание. Мол, она хочет, чтобы на том свете ей было спокойно за дочерей. 

- Вот как? - я удивленно приподнял бровь. 

Действительно, завещание обнаружилось. Вот только написано оно было от руки на простом тетрадном листе. Но самое странное, что завещание не было заверено нотариусом. Просто письмо, в котором мама выражала свою последнюю волю. 

- Тань, ну это как-то несерьезно, - сказал я, когда внимательно рассмотрел письмо. - Скажи честно, кто это написал? Ты же видишь, что почерк не мамы?

- Понятно! - Татьяна сжала губы. - Не успела мать вызвать нотариуса. А без него ее воля для тебя с Настей, видимо, пустой звук, да? 

Сестра начала давить на меня. 

Не понимая, кто точно составил это письмо, я отказался признавать всё, что там было написано. К слову сказать, в письме было написано, что все деньги, которые мать хранила дома, а также деньги от продажи квартиры в случае её смерти до того, как та будет куплена, она просит разделить между дочерьми поровну. 

Я не стал спорить и просто отдал письмо на экспертизу, чем настроил против себя всех сестер. 

- Ну, спасибо, брат! Не ожидала! - кричала Люда, средняя сестра. 

- Мама твоих детей больше, чем наших любила. В детстве ты был её любимчик. Так вот, под старость, видно, её всё же совесть замучила и решила поступить справедливо, - вторила Рая, наша старшая сестра. 

- О чём ты говоришь? - опешил я от такой наглости. 

Но увидел, что спорить с ними бесполезно. Те, кого я всю жизнь считал своими самыми близкими, ослепли от зависти и злобы. 

Не собираясь больше спорить и выслушать оскорбления, я подал в суд на сестер, указав в иске то, что они пытались меня обмануть. 

Встав на мою сторону, суд постановил удовлетворить иск. Долг Татьяна мне так и не отдала, но это теперь и не важно. Я смог проучить сестер, чтобы им неповадно было больше вступать в сделку совестью.