Свекровь не просто проворовалась в церкви на Пасху, но еще и возомнила себя «миссионером добра» после этого

Я бы не назвала себя сильно верующим человеком. Так, могу перекреститься-помолиться, но в рамках и без фанатизма. В церковь, соответственно, хожу редко. На Рождество, в Пасху и пару раз за год без повода. 

Свекровь моя, Екатерина Александровна, придерживается примерно такой же точки зрения. Не религиозная, но в целом верующая. И Пасху, естественно, не пропускает. Обязательно освящает куличи и яйца. 

Так было и в прошлом году, но с одним нюансом. К нам завалилась толпа родственников из другого города.

Нет, в храм-то мы с ней вдвоем пошли, никого больше не звали. Да и время раннее было. Чего людей тормошить да с кровати поднимать? Положили продукты в два пакета, почапали по весенним лужам. По пути свекровь распиналась, что слишком уж у нас мало угощений.

- Это ж на всех не хватит. Всего два кулича и яиц пара десятков. А нас семь рыл. Кто-то останется голодным, - печально рассуждала она, шмыгая носом.

- Не оголодают, не волнуйся. В крайнем случае сходим в магазин и еще чего-нибудь купим.

- Ага, купим. Но не освятим! А это ведь так важно…

В храме было многолюдно и весело. Разношерстная толпа стояла вокруг большого длинного стола, над которым батюшка разбрызгивал святую воду. Такая атмосфера праздника и беззаботного душевного покоя. Даже не знаю, как правильно описать эти ощущения. Какие слова для этого подобрать.

Погрузившись в себя, я потеряла из виду свекровь. Как оказалось, напрасно. Она такое отчудила, от чего у меня волосы на голове зашевелились. Причем обнаружила-то я ее чудачество уже дома. Когда исправить что-либо было трудно, хоть и возможно.

Итак, мы пришли домой, выложили продукты на стол, и я поняла, что их стало мягко говоря, больше. Раза в два. А то и в два с половиной. 

Вместо пары куличей у нас теперь было целых пять. Яиц оказалось не два десятка, а четыре. Плюс из ниоткуда возникли какие-то конфеты, не то шоколадные, не то леденцы. Я не разглядывала, не до того.

Магия? Ну да, можно списать и на это. В конце концов, не могли же куличи самовоспроизвестись, пока мы шли домой из храма. 

Потом взгляд мой упал на довольное лицо Екатерины Александровны, и я едва не закричала. Но сдержалась, дабы не смущать гостей. Взяла ее за локоток и отвела на кухню для приватного разговора.

- Объясни-ка, чего происходит? Откуда у нас взялись лишние продукты? Только не говори, что ты…

- А не будут варежками щелкать. У нас вон сколько народа. И стар и млад. Мы нуждаемся. Нам простительно.

- Ты меня в свои преступления не втягивай! А ну быстро грузи обратно, пошли в церковь! Может, удастся что-нибудь вернуть.

- Так уж разошлись все давно по домам, - попыталась отмазаться Екатерина Александровна, но я была непреклонна.

В итоге заставила ее таки собраться и пойти возвращать похищенное. По пути даже поругалась. Свекровь никак не хотела признавать вину. Сказала, что совершила грех во спасение, и я должна быть ей аж благодарна. 

За что? За то, что она уперла три чужих кулича и фиг знает сколько крашеных яиц? Нет, я много видела в жизни, но такого - никогда.

Первым человеком, встретившимся нам в церкви, оказался тот самый батюшка, что освящал продукты. Выслушал мой сбивчивый рассказ, покачал головой. Потом даже засмеялся.

- Ну вы, матушки, даете. Да, ходили тут женщины. Спрашивали, не видел ли кто. Но мы им подарили свои куличи с яйцами. У нас есть в запасе. Так что никто голодным не остался.

- Так а что нам с похищенным-то делать? Не себе же брать! - я пришла в окончательный шок.

- Оставьте тут. Мало ли кому-нибудь потребуется, - батюшка показал рукой на свечной ящик. - Здесь убыло, там появится. Да не волнуйтесь вы так. Бывает хуже, поверьте.

А теперь вишенка на торте. Свекровь до сих пор считает, что сделала благое дело. Мол, своими действиями накормила кого-то голодного. Батюшка же в церкви четко сказал: «Кому-нибудь потребуется». 

Следовательно, в ее понимании она выступила этаким миссионером добра. Я даже переубеждать Александровну не стала. Бесполезно. Но от стыда едва не сгорела, это да!