Свекровь продала вещи нашей дочки и отказалась делиться выручкой

Первый год после рождения Марьяны мы все втроем ютились в крохотной квартирке, которая досталась мне от любимой бабули. Нам было настолько тесно, что некоторые вещи приходилось раздавать на хранение знакомым.

Например, зимнюю и прочую теплую одежду я оставляла у мамы в гардеробной, потому что наши с мужем куртки, пуховики и сапоги категорически отказывались помещаться в небольшом коридорчике.

С детской одеждой пришлось поступить так же. А ее у нас, назло или на радость, оказалось пруд пруди.

Спасибо современным технология, наши с подружкой отношения не прерывались ни на день. Мы постоянно созванивались и общались в мессенджерах.

Когда я сообщила Илонке, что беременна, та просто до потолка прыгала от радости. Серьезно, родной муж так не радовался новости, как она.

— Ура, я наконец-то стану крестной! — вопила подруга. — Ведь ты же позовешь меня на крестины ребенка?!

Я засмеялась и сказала, что другой крестной малышу или малышке и не видела. Потом родилась наша Марьянка. Илона прилетела на крестины и привезла девочке кучу подарков.

В общем, приданым наша девочка была обеспечена, спасибо фее-крестной. Так вот все это барахло в отличном, да что там, идеальном состоянии мы стали по мере взросления дочки складировать на хранение у свекрови.

По правде сказать, она сама предложила свои услуги. Мол, возьму на время, пока вы не разживетесь своим жильем.

— А там, глядишь, и на второго ребенка решитесь, — сказала свекруха, забирая пакеты с детским барахлом.

Этот вопрос мы с мужем отложили до лучших времен, а вот продавать хорошие малышковые вещи Илонка меня надоумила.

Я задумалась. А ведь действительно, сейчас эти вещи стоят еще дороже, чем несколько лет назад. На самом деле, они лежат мертвым грузом, а могли бы приносить пользу, то есть деньги.

Последние нам с мужем ой как не помешали бы. Мы же вложились все-таки в жилье побольше, так что, сами понимаете, расходов тьма и каждая копейка на счету.

В общем, приехала я к свекрови. Говорю, гоните наши вещички. Та сначала аж растерялась. Как, говорит, ты что, беременна.

Нет, отвечаю, а причем здесь это. Просто решила забрать наши вещи. Они и так у вас залежались уже.

Она тут же замахала руками. Что ты, что ты, говорит, никакого беспокойства, да пусть хоть сто лет лежат, ничего страшного. Мне даже, мол, нравится приносить вам пользу хоть таким образом.

Спасибо, конечно, отвечаю, но все-таки можно я свое заберу. Прямо подчеркнула голосом, что за своим барахлом пришла, не за чужим каким-то.

Тут свекруха вся поникла и говорит:

Я говорю, в смысле нет, а где оно тогда. И дорогая свекровушка выдала такое, что я так и села, где стояла.

Я, говорит, продала ваши вещи. А что, вам они не нужны были, ты сама говорила. Вот я и подумала, зачем они зря лежать будут.

Да как вам, отвечаю, вообще пришло в  голову чужими вещами торговать?! Свекруха на меня накинулась.

— А нечего было на меня все скидывать. Если б надо было, давно бы забрали. А раз вам не нужны вещи, то пусть мне деньги приносят.

Я минуты три просто дышала. Читала в журнале, что контролируемые вдохи и выдохи помогают, когда внезапно охватывает желание другого человека придушить.

А что, это справедливо, добавила я, увидев ее круглые глаза. Одежда наша? Наша. Значит, и деньги, которые вы получили, должны нам отойти.

Мать благоверного начала лепетать, что давно все потратила. Еще, зараза такая, говорит, я же, мол, внучке на эти же деньги подарки покупала.

Вот это меня вообще не волнует, я ей ответила. Где хотите, там и берите. Иначе всей вашей родне расскажу, как вы собственную внучку, кровиночку, обобрали и деньги прогуляли.

Некрасиво? Зато неповадно будет чужое брать!