-Ты девка ладная, таз широкий - для родов самое то. Но вот какая ты в быту? - задал мне вопрос завидный жених

Василий выгодно отличался от других претендентов на мою руку. Он не пил, не курил. К тридцати годам имел свою квартиру и авто презентабельное. В быту аккуратен, в общении галантен - мечта!

Много говорил о браке, что для меня было довольно ценно. И меня одобрительно оценил, как мать будущих деток. Даже имена для наших чад заготовил - Зиночка и Федор. 

- Немодные имена вы, Василий придумали ребяткам нашим будущим, - засмеялась я.

- Ничего, что немодные, зато ценности будут традиционные чтить, а не смартфонами глаза портить, - кивнул мой жених.

И стала я ждать, когда Василий соизволит предложение мне сделать. Уже и маму предупредила, что скоро к ней замечательный жених по мою руку явится. Цветов подарит, руку попросит - все по-человечески.

Только почему-то не торопился возлюбленный мой какие-то активности предпринимать в данном направлении. А на прямой вопрос, вот так прямо в лоб и ответил:

- Любушка моя ненаглядная, ты девка ладная, таз широкий - для родов самое то. Но вот не знаю я, какова в быту ты? Ни борщей твоих не ел, ни пирогов, - с грустью и недоверием ответил Василий.

Вон оно что, оказывается. Ну что же, замуж-то мне охота, вот и стала вечерами к себе будущего мужа зазывать. В ресторан мы ходить перестали, зато стала я готовить для Василия ведрами.

За ушами трещало у него, когда во рту жениха исчезали люля, голубцы и драники. Борщ ел, аж прихлюпывал, сырники поглощал, закатывая глаза от наслаждения. Каждый вечер после работы я к плите становилась, а утром тесто замешивала, чтобы хорошим ужином любимого угостить.

Он ел, а я радовалась. Все ближе и ближе я становилась к заветной цели. Чем больше супа горохового в моем исполнении вольет в себя Васенька, тем быстрее убедится, какой славной я женой ему буду.

Вот только полгода я кормила его пельменями домашними да кулебяками, а все в девках. Ну как в девках, ночевал то Василий у меня нередко. Так что в девках я чисто по документам. Ну в том смысле, что нет свидетельства о браке.

И снова прильнула я к Васеньке да спросила, когда же буду носить я его фамилию. Пригорюнился мой муж будущий и ответил:

 - Любушка ты моя ненаглядная, хороша твоя солянка, спору нет. И от киселя твоего моему желудку хорошо - даже пучить перестало, а ведь как раньше я мучился!

- Так что же не получаю я предложения и колечка заветного? - воскликнула я.

- Да потому что не только на тефтелях да варениках быт держится. Я ж человек деловой - носить костюмы деловые с галстуками обязан. Нельзя их в машинку стиральную. А ручки вон у тебя какие нежные. Сможешь ли, осилишь ли.. - ответил Василий.

И бросилась я вновь показывать, какая из меня жена хорошая выйдет. На ручках все костюмчики Васины стирала. Строго, как супруга требовала, чтобы все грязное мне в корзину скидывал. И радовалась неимоверно, когда горы нестираного все больше да больше становились.

Отдавала я все Васеньке чистенькое да отутюженное. И не только костюмчики, но и футболки, и рубашки, и трусы с наволочками и пододеяльниками. И отчитывалась перед будущим мужем, что стирала все на рученьках, не боясь повредить маникюр.

А Вася гладил меня по голове, довольно крякал, но замуж почему-то не брал. И вновь задала я вопрос, почему медлит мой возлюбленный. И дал он ответ мне, что сомневается во мне, как в подруге боевой.

- Щи ты, Любаня, отменно варишь, да и стрелки на брюках шикарно наглаживаешь, но вот не бросишь ли ты меня в минуту тяжелую? - устремив взор вдаль, спросил Василий.

Бросилась я ему обещать, что не брошу, а поддержку всячески. И случай доказать это представился вскоре. Позвонил мне Вася среди ночи голосом каким-то странным.

Вроде и по-русски любимый вещает, а ни слова не понятно. Так папенька мой покойный изъяснялся после бутыля самогона. И все же сумел Вася сказать, куда за ним приехать.

Полетела я на такси за Васенькой. Вывели его из дома чужого девицы какие-то виду неприличного. Коллегами назвались, будущего моего супруга лапами отманикюренными тискали. На прощание Вася нежно чмокнул каждую, а на меня зыркнул так недобро, мол, долго ехала за ним.

Ехали мы на такси обратно. Пока прибыли к дому Василия, он и чуть в себя пришел. Самую малость, но изъясняться понятнее стал. Ручки мне целовал, хотя икал при этом.

- Прошла ты все испытания, Любушка моя ненаглядная! Согласен я взять тебя в жены, ведь боевая подруга из тебя тоже хорошая будет. Из любых пьянок-гулянок домой привезешь, накормишь, спать уложишь. Забирай приз! Твой я теперь навеки! - самодовольно ухмыльнулся Василий и поцеловал меня мокрым ртом.

Покоробило меня от слов Васиных, да и запах от него был отвратительный, и девки те бесстыжие у меня все перед глазами стояли. Как подумалось, что вот моя жизнь отныне таким вот призом украшена будет без продыху, так и захотелось поскорее от жениха избавиться.

Довезла я Васю до дома его матери и высадила, сказав, чтобы дальше сам топал. Больно противно мне было это чудо-юдо пьяное да вонючее, голубцами моими раскормленное, провожать до квартиры. А сама таксисту шепнула, чтобы до моего дома вез.

И стало так легко на душе. Никаких теперь охапок с трусами нестираными, никаких тазов с винегретами и борщами. Долго еще Василий писал, звонил мне. Все недоумевал, почему я отказалась от внезапно упавшего на меня счастья.