Во всем себе отказываю, чтобы сестре копейкой помочь. А она с мужем в ресторанах на эти деньги лакомится!

С младшей сестрой Лерой мы не особо близки. Нейтрально друг к другу. Сказывается разница в возрасте.

Да и отношение родителей к нам обеим было, мягко говоря, явно разным. Лерка у нас всеобщая любимица, звездочка, будущая театральная прима.

Так говорили все, кому удавалось увидеть сеструхины кривлянья. А я так, принеси-подай, серая мышь, которая не должна бросать тень на сестру-артистку.

Все старшие классы Леруся готовилась к поступлению в театральный. С треском провалившись в первом же туре, сестра всю ночь проплакала, а утром объявила родителям, что с карьерой звезды покончено.

Надо ли говорить, что на другие предметы всю школу Лера откровенно плевала. Потому и пошла учиться туда, куда абитуриенты с хорошими аттестатами брезговали даже нос сунуть.

На третьем курсе, когда я уже работала и собиралась замуж, сеструха заявила родителям, что тоже выходит замуж. Никакого жениха у нее, разумеется, не было.

Просто Лерочке хотелось свалить из дома, в котором родители достали ее своей заботой. Леруся то, Леруся се.

А девка молодая, кровь играет, от поклонников отбоя не было. Вот только на приличных парней, которые, к моему огромному удивлению, все же водились в ее окружении, Валерия категорически не желала обращать внимания.

Потому повела в загс Юрку, местного хулигана в кепочке. Правда, довольно симпатичного. Юра довольно быстро сообразил, что жену лучше всего воспитывать кнутом, а пряник оставлять себе.

Сестра какое-то время крепилась и не жаловалась. Когда же ей прямым текстом говорили, что муженек ее, как сейчас модно говорить, абьюзер, вставала на защиту любимого.

Вы не понимаете, у него такая душевная организация. Ага, и лексикон, как у Эллочки-людоедки.

Лично мне дела нет до того, каким конкретно образом сестра сливает свою жизнь. У меня своя семья, дети, муж. Мне до этих мексиканских страстей, как до лампочки, вот честно.

Но у нас же есть мама, заботливая и любящая. Правда, относится это, в основном, только к Лерке. Хоть мать и твердила всю жизнь, что любит нас одинаково.

Выглядело это примерно так:

— Я люблю тебя и сестру в равной степени, поэтому ты должна отдать красивое платье, подаренное бабушкой, сестре, чтобы она не плакала.

Когда семейная жизнь стала закручиваться в слишком тугой узел вокруг сеструхиной шеи, мама бросилась ко мне.

— Ты должна, нет, ты обязана помогать сестре в сложной ситуации! Посмотри, ей нечем кормить детей! А у вас холодильник ломится от продуктов.

Я пыталась спокойно сказать, что все это мы с мужем заработали своими силами. Почему бы Юрочке не устроиться на работу, спросила я.

Мать аж задохнулась:

— Как ты не понимаешь, у него сложный характер, ему непросто сходиться с людьми.

А сидеть на шее у тещи ему, значит, легко и весело, ответила я. Мама начала плакать и заламывать руки. Мол, сестра без тебя пропадет и все такое.

Посовещались с мужем, решили дать Лерке кое-какую сумму. Между прочим, хотели на эти деньги детям спортивный уголок купить!

Мама, узнав, что я перевела сестре деньги, расплылась в улыбке. Лера ограничилась сухим «спасибо» в сообщении.

По моим подсчетам, этих денег сестре должно было хватить на два-три месяца. Да, пришлось бы ужаться, но разве это не самый разумный выход в сложившейся ситуации.

Однако через три недели мама снова завела речь о том, что семья сестры чуть не голодает. И между делом проговорилась, что, дескать, Юрочка с Лерочкой сильно поиздержались после последнего похода в ресторан.

Я чуть не упала. В какой еще ресторан, спрашиваю. Мама на меня:

— Подумаешь, один раз вышли в люди. Что же им, на черном хлебе сидеть до конца жизни?!

Я полезла в соцсети на страницу сестры. И точно, вот она, такая вся из себя красотка в обтягивающем платье, у входа в дорогой ресторан. Вот за столиком, а вот лениво ковыряется в салате.

Вот куда ушли мои денежки, на которые я хотела порадовать своих детей. Просто супер!

— Значит так, — сказала я матери, — это был первый и последний раз, когда я Лерке помогала. Больше вы от меня ни копейки не получите! Вот хоть помирать соберетесь, шиш вам.

Мама беззвучно разевала рот. Потом собралась и начала поливать меня грязью. Я и такая, и сякая. И эгоистка, и змея, которую она на своей груди пригрела.

Видя, что я молчу, она совсем взбесилась и сказала, что в таком случае у нее теперь только одна дочь, Лерочка.

— Вот и катись к своей доченьке и вместе по ресторанам ходите, — сказала я и выставила родительницу вон.

Да, больно, да, неприятно. Но лучше одним ударом отрубить голову, чем резать по кусочкам. А сестра с матерью ко мне еще приползут, я уверена.