— Все похорошели, одна ты осталась такой же страшной, — скривилась свекровь

С юности не понимаю, зачем девушки наносят на себя тонны косметики. Ведь это просто обман и пыль в глаза. 

Идет вот вроде бы красивая девушка. А умой ее водой, так и не узнаешь. Работала я однажды с такой красоткой. Пришла она как-то утром ненакрашенная. Проспала, мол, не успела лицо нарисовать.

Так я ее даже сначала не узнала. Подумала, что это у нас в отделе новенькая. И только когда она села у зеркала с огромной косметичкой и начала разными кисточками и штуками малевать лицо, признала в ней знакомого человека.

Недавно прошел у нас в школе вечер встречи выпускников. Собрались мы всем классом, посидели, пофотографировались на память. Обычное, казалось бы, дело. Пару забавных фотографий я в тот же вечер выложила в социальной сети.

Я и думать про них забыла, но Ольга Петровна, свекровь, зашедшая к нам по делу, напомнила про тот вечер.

 — Видела я твои фотографии, со встречи выпускников. Все девочки в вашем классе изменились, похорошели. Одна ты как была страшненькой, так такой и осталась, — скорчила козью морду свекруха.

Видели бы вы ее косметичку. Это даже не баул, это целый чемодан, только что без колес. Даже за хлебом свекруха не выйдет, предварительно не наложив слой косметики.

Своей внешностью, кстати, не самой прекрасной, она гордится просто неимоверно. По поводу и без твердит, что залог красоты и молодости это ежедневный уход за собой.

 — Я в свои шестьдесят выгляжу на все сорок. Подруги мне завидуют, а мужчины до сих пор оборачиваются мне вслед.

 — Ты бы хоть к косметологу походила. Хочешь, я тебя запишу? — посмотрела на меня с жалостью Ольга Петровна.

Я ответила, что не нуждаюсь в ее помощи, потому что и так выгляжу нормально. Свекруха скривилась и сказала, что мои брови отчаянно умоляют о коррекции. Сейчас, мол, такие никто не носит.

Я пожала плечами. А мне какая разница, носят или нет. Главное, что мне нравится мое лицо.

До поры до времени, ухмыльнулась Ольга Петровна. С намеком, значит, что Илья меня обязательно бросит.

 — Знаете, вот как раз если бы я рисовала себе лицо, муж бы от меня сразу сбежал. Вы вот за собой как ухаживаете, а уже давно в разводе.

Свекруха побагровела. Это, говорит, я оставила супруга, а не он меня. Ну-ну, отвечаю. Только он сейчас повторно женат, а свекровища одна мается. И даже сердечного друга не имеет, тогда как бывший ее вполне себе счастлив.

Тут в комнату Илья вошел. Говорит, о чем спорите, девочки.

 — Вот твоя мама называет меня некрасивой. Говорит, по мне косметолог плачет, — сказала я.

— Мать, эту твою красоту можно влажной салфеткой стереть. А у меня жена что утром, что вечером выглядит одинаково. И, заметь, не так, как все. Посмотри вокруг, все на одно лицо, просто инкубатор какой-то.

Свекруха аж задохнулась от злобы. Много ты, говорит, понимаешь. И вообще, мол, как смеешь о матери так говорить.

Илья ей отвечает, что с нее же пример берет. Ты, дескать, на мою жену нападаешь, так почему с тобой нельзя твоим же оружием.

Ольга Петровна взвилась. Вздумали мать поучать, молокососы, кричит. Я, мол, для вас стараюсь, хочу, чтобы вы гордились тем, как я выгляжу.

Ага, из сил выбилась по косметологам ходить да маски делать. Руки болят у бедняжки, пожалейте ее. Как будто ее кто-то просит-умоляет красоту наводить, еще и за бешеные деньги. 

Свекруха так подскочила с места, что аж стул, на котором сидела, перевернула. Хлопнула дверью, сказав напоследок, что знать нас в таком случае не желает. Пошли вы, дескать, к такой-то матери.

Представляете, из-за такой ерунды поругаться со своими детьми. Какое ей вообще дело до того, как я выгляжу. Вот если бы наоборот, муж брал меня в жены с одним лицом, а утром обнаружил с другим, тогда бы другое дело.

Илье, конечно, мать жалко. Но я мириться первая не собираюсь. Уже давно пора поставить ее на место. А то она обнаглела до крайней степени.

Сказала благоверному, чтобы не думал тайком матери звонить и тем более прощения просить. Пусть она просит, да повежливее. А я подожду.