Я чуть не стала врагом семьи, потому что мои дети серьёзно заболели перед днём рождения мамы

Приближался день рождения моей мамы. В нашей семье было принято накрывать большие столы и звать много родственников и знакомых. 

Каждый член семьи отвечал за то, что у него лучше всего получалось: мама за салаты, невестка Оля за закуски, тётя Алла за торт и сладости, а я за горячее. Моим тушеной картошке, запечённой рыбе и котлетам не было равных.

Я купила подарок от нашей семьи, потихоньку покупала продукты, отгладила наши наряды и приготовила вещи. В общем, я любила всё делать заранее и за пару дней до торжества уже была готова отправиться в путь хоть сейчас.

Веселье началось вечером накануне праздника. Я подготовила все ингредиенты, нарезала их и была готова приступить к готовке. Но тут меня позвала старшая дочь.

Войдя к ним в комнату, я сразу поняла, что что-то не так: дочки были белые, как листы бумаги, а у младшей — Лии — были рвотные позывы. Я быстро принесла им тазики и позвала мужа.

Надо сказать, весь день я чувствовала, что меня немного мутит, но значения этому не придала. Думала, что нервничаю перед событием, такое бывает. А сейчас пазл сложился: мы все либо отравились, либо подцепили вирус.

Я разводила лекарство и параллельно набирала мамин телефон. Я знала, что рвота быстро это не пройдёт, и пока есть время, родственникам нужно было забрать у меня продукты.

— Мам, — неуверенно начала я, зная, что сейчас будет. — Лия и Мила заболели, их рвет и, похоже, температура. Наверное, вирус. Я думаю, нас завтра не будет на празднике.

— Хорошо, — спустя время сказала она. — Но горячее-то, надеюсь, ты приготовишь?

Её тон, как всегда, вариативности ответа не предлагал. Но я была девочкой взрослой с двумя больными детьми.

— Нет, мам. Прости, пожалуйста, но не приготовлю. Мне самой плоховато и девочек отпаивать всю ночь нужно.

— А муж тебе на что? — мама была в своём репертуаре. — Ты готовишь, он ухаживает за девочками.

— Мам, — устало сказала я. ­— Я тоже плохо себя чувствую.

— И что ты предлагаешь? — её голос становился громче с каждым словом. — Вместо горячего завтра хлеб жевать? Горячее — самое главное на столе.

Я не знала, что ей ответить: эгоизм этой женщины не имел предела.

— Ты, как всегда, хочешь всё испортить, — добавила она.

Я спокойно предложила приготовить горячее Оле или тете Алле. Поддаваться на мамины провокации и чувствовать вину у меня просто не было сил и времени. Мама на предложение не ответила, только бросила трубку. Я даже обрадовалась, потому что в следующую минуту побежала к белому другу.

Спустя 30 минут на пороге нашей квартиры оказался мой брат — Слава.

— Ну ты как всегда, — грубо сказал он, — Всё на нас хочешь повесить, лишь бы ничего не делать.

Я не знала, то ли плакать, то ли дать ему по лицу грязным тазом, который был у меня в руках.

— У меня болеют дети, — сказала я, выделяя каждое слово. — Мне сейчас на всех плевать, лишь бы с ними ничего не случилось.

— Тебе на всех всегда плевать, — сказал он, забирая у мужа пакет с продуктами.

Я вытирала пол у кровати Милы, а слёзы застилали мне глаза. «За что? За что мне такая семья?» — спрашивала я у кого-то наверху. 

Я до 18 лет одна драила квартиру и готовила еду, потому что мама, её маникюр и старший брат у нас были неприкосновенны, а папе проще было молчать и прятаться в ресторане у друзей.

Сколько несправедливости, её ужасных слов и упреков я перенесла, сколько вытерпела. Я думала, что все прошло, я взрослая женщина с проработанной психикой и вот опять. Будто бы на 15 лет назад откинуло.

Муж забрал у меня тряпку и стал сам мыть пол, а меня отправил мыть руки и проверять девочек. У Мии поднималась температура, нужно было давать жаропонижающее. А у Лии снова начались позывы. Грустить было некогда.

На следующий день девочкам стало легче, а спустя несколько дней врач выписал нас в детский садик. 

Я была рада, что мы переболели без последствий, ведь знала, насколько опасен ротавирус для маленьких деток. И хорошо, что мы обошлись без больницы, мне там было бы намного сложнее.

Мама позвонила мне спустя несколько дней и спросила как девочки. Она сказала, что сожалеет о своём поведении, но я ей уже не верю. Скорее всего в скором времени им с папой нужно будет чем-то помочь.

Но, как говорится в нашей семье, «худой мир лучше доброй ссоры». Нет, я не простила, просто пока во мне недостаточно силы бросить им в лицо всю ту боль, что они мне причиняют. Да и будет ли когда-то?