Опозорилась на работе перед всеми. Теперь не знаю, как туда идти

Это была самая кошмарная пятница в моей жизни. Такого стыда и позора я ещё не испытывала. А хуже всего то, что всё произошло на глазах у моих коллег и подчиненных. И я теперь просто не знаю, как мне выходить на работу в понедельник. Хоть увольняйся.

Чтобы вы понимали, я ещё молодая привлекательная женщина, и многие люди считают, что мне едва за тридцать, хотя на самом деле в октябре мне будет сорок два. Я никогда не была толстой, много лет придерживаюсь раздельного питания и потому остаюсь в форме.

А вот девчонки из нашего офиса постоянно уплетают торты и пирожные, заказывают себе пиццу и даже бургеры. Сколько раз я им говорила, что так питаться нельзя. Разнесёт до такой степени, что мама родная не узнает. 

Но им всегда было всё равно. Тем более что никакого дресс-кода у нас не было до прошлого месяца. В конце августа у компании поменялось руководство, и нашим начальником стал Виктор Игнатьевич, солидный мужчина немногим за пятьдесят.

У него всегда костюмчик, рубашка, галстук. Видно, что одежда дорогая и подобранная со вкусом. А потому он вполне естественно решил, что наш внешний вид должен соответствовать новому стилю компании. На первом же общем совещании Виктор Игнатьевич объявил о том, что у нас вводится дресс-код. 

Тут все барышни из моего отдела приуныли, а я, оставшись с ними наедине, специально подлила масла в огонь:

-Я же говорила вам, что не нужно столько есть. Теперь вы будете выглядеть, как бочки на толстых ножках, да еще и попробуйте подобрать свой размер. Нельзя же, в конце концов, забывать, что вы женщины.

В общем, устроила я им выволочку, а после работы прошвырнулась по магазинам и купила себе на первое время два костюма в корпоративных цветах и несколько блузок. Всё у меня было в порядке до вчерашней пятницы. И надо же мне было так облажаться перед всеми.

День у меня не задался с утра. Сначала не сработал будильник, и я проспала лишние полчаса, которые всегда тратила на то, чтобы спокойно привести себя в порядок. Пришлось на скоростях собираться и завтракать в спешке. 

Не знаю, как так получилось, но я опрокинула на себя чашечку кофе, который не только обжег меня, но еще и испортил мою блузку и юбку. Это был настоящий кошмар, потому что уже на девять была назначена презентация, на которой я представляла свой отдел. 

Но не могла же я идти в таком виде, поэтому бросилась в ванную, приняла душ, надела брючный костюм с коротким пиджаком, схватила сумку и помчалась в офис. Я всё-таки опоздала почти на двадцать минут и выслушала нарекания со стороны Виктора Игнатьевича, с которым столкнулась в дверях конференц-зала. 

Наконец, я села на свое место. Моё выступление должно было состояться через десять минут, но я не волновалась, потому что была прекрасна к нему подготовлена. Слушая коллег, я полезла в сумочку, чтобы взять флешку, и тут вспомнила, что второпях оставила её дома, в компьютере.

Это было словно продолжение ночного кошмара. Меня бросило в пот, и тут прозвучало моё имя. Я вышла, трясущимися руками сжимая в руках бумаги, потому что не знала, как объяснить то, что произошло. 

Разумеется, какая-то версия презентации сохранилась в моем рабочем компьютере, но она была неполной, потому что готовый вариант я сохранила на флешке. Всё это проносилось в моем мозгу, пока я шла спиной к аудитории. 

И вот он завершающий кадр моего позора: на единственной ступеньке, ведущей к трибуне, я споткнулась и со всего размаха упала на колени, встав перед всеми в известную позу. Новые брюки не выдержали нагрузки и, громко треснув, лопнули сзади по всему шву, открыв миру мое хлопчатобумажное белье в горошек.

Пока я поднималась, в зале висела полная тишина. И тут кто-то из женщин, кажется Наталья, одна из тех самых толстушек, которые постоянно питаются пиццей, пирожными и бургерами, заявила во всеуслышание:

-Это потому, что кто-то очень много ест!

Все присутствующие просто грохнули от смеха, а я была готова провалиться сквозь землю. Разумеется, я сразу же ушла, вызвала такси и уехала домой, где прорыдала до вечера. Вернуться на работу у меня просто не было сил. 

Но самое страшное то, что мне никто не позвонил, чтобы поддержать и успокоить. Никто не счел нужным сделать это. А я теперь больше всего боюсь понедельника, потому что мне нужно будет опять идти туда и смотреть всем в глаза. Не знаю, что делать. Хоть увольняйся.