Разговоры по душам и обнимашки должны предназначаться домочадцам, а не коллегам

Наша большая компания еще с пандемии перешла на удаленную работу. Рядовые сотрудники, кому из дома работать проще и удобнее, получили возможность несколько дней в неделю в офис не приезжать.

А что, так и проще и даже дешевле для самой конторы. Экономия на ресурсах еще никому хуже не сделала. С рабочими задачами удаленщики отлично справляются, так почему бы не разрешить им остаться дома.

Руководящий состав, в том числе заместители, в офис по-прежнему приезжают. Тоже понять можно, вдруг генеральный к себе вызовет или без предупреждения приедут поставщики и партнеры.

Среди тех, кто как штык является в контору к восьми утра, и заместительница начальника Ирина Геннадьевна, женщина лет пятидесяти пяти, активная и бойкая.

Всем была бы она хороша, если бы не два огромных недостатка. Во-первых, она обожает поболтать. Во-вторых, из-за своей болтовни она ничего не успевает делать.

Как начинается утро Ирины Геннадьевны. В восемь утра, без опозданий, она уже сидит за своим рабочим столом. День начинается с переклички. Уточняется информация о том, кто и где работает.

Тех, кто сидит в офисе, заместительница опрашивает лично. Да, именно так. Подходит и задает вопросы о самочувствии, жизни, детях, мужьях-женах, обстановке дома, в школе и где угодно. 

Допрос с пристрастием может длиться от 30 минут до часа. Попутно Ирина Геннадьевна раздает задачи подчиненным. Когда все очники, как мы называем тех, кто сидит в офисе, заканчиваются, заместитель начальника начинает обзванивать удаленщиков.

Задает те же самые вопросы. Как дела, как жизнь, как настроение. Не дай боже кому-то заболеть! Геннадьевна будет терзать больного не меньше часа, выспрашивая подробности болезни и детали лечения.

Примерно к обеду замначальника освобождается и уходить трапезничать, при этом часть своих дел поручает сотрудникам с комментарием в духе:

— Ой, ребятушки, заболталась я с вами, отчет не успеваю сделать. Помогайте, родненькие.

Сами понимаете, если руководитель просит, надо делать. Например, несколько дней назад я до конца дня корпела над сложными бумагами, которые Ирину Геннадьевну попросил подготовить генеральный директор.

Свою работу я, естественно, сделать не успела. Пришлось задерживаться вечером, а некоторые дела даже брать домой. 

На следующий день ситуация с обзвоном всех отсутствующих повторяется. Хуже всего, если кто-то посмел не взять трубку. Ирина Геннадьевна будет звонить с упорством трех ослов, пока не услышит в трубке заветное «алло».

После обеда наша замша, как мы ее «ласково» называем, возвращается в отличном настроении. Ей приходит в голову, что нам мало просто болтать и что неплохо было бы как-то тактильно выражать свою дружескую привязанность.

Геннадьевна обходит подчиненных. Меня потреплет по плечу, другого приобнимет, а третью и вовсе попытается в щеку чмокнуть. Сказать, что это не вызывает у нас никакой радости, это ничего не сказать.

Ладно мы, женщины. А поставьте себя на место наших женатых мужчин. Кому понравится, когда перезрелая начальница к тебе тянет лапы и пытается при всех обнять.

Пробовала я говорить с Ириной Геннадьевной. Просила оставить меня в покое, не лезть с разговорами и обнимашками. Так женщина еще и обижается. Я, мол, пытаюсь дружеские отношения с вами поддерживать.

— Очень важно следить за микроклиматом в коллективе. Когда каждый смотрит в свою сторону, успеха в общем деле не будет, — назидательно ответила заместительница. 

Я ей пытаюсь втолковать, что настроение коллектива будет намного лучше, если свою признательность и любовь начальство будет выражать в денежном эквиваленте.

— Вы бы лучше премии нам выбивали, если так нас цените, — сказала я. 

Замша только хмыкнула. Мол, не хлебом единым жив человек. Конечно, ей легко говорить, когда у нее зарплата в полтора раза больше моей. 

А нам, простым работягам, все ее допросы «как дела» и «как настроение» до лампочки, что называется.

Вчера Ирина Геннадьевна в очередной раз ко мне сунулась со своими светскими беседами и обнимашками. Так я не выдержала, при всех послала ее к черту. 

Сказала, что не поленюсь пойти жаловаться наверх и выше, если она еще будет нарушать мое личное пространство. 

Ни в одном трудовом договоре не прописано, что ты должен молчать и улыбаться, как китайский болванчик, когда начальство превышает полномочия или творит полную ерунду. 

Да и брать на себя часть обязанностей заместительницы я тоже не подписывалась. Мы здесь собрались, чтобы работать, а не лясы точить.

А если Геннадьевне охота поболтать, так пусть идет на пенсию и садится на лавке у подъезда вместе с остальными бабками.