– Здесь принято делиться едой! – ультимативно заявила коллега. – Или вы хотите пойти против коллектива?

В прошлом месяце я сменила место работы. Больше не могла прозябать в офисе на другом конце города. Поэтому устроилась в компанию, занимающуюся грузоперевозками по области. Обязанности несложные, тем более у меня уже был опыт логиста.

Руководство лояльное, поэтому мне разрешили работать удаленно, а в офисе появляться пару раз в месяц. Меня это полностью устроило: для заполнения бумажек и согласования рабочих моментов этого вполне достаточно.

Проблемы начались именно при посещении офиса. Тут уже сложившийся коллектив, по большей части это взрослые женщины и мужчины предпенсионного возраста. Поэтому и было не очень уютно.

Я старалась наладить нормальное общение, обращалась ко всем на вы и не тревожила по пустякам. Но все равно осталась чужачкой, которая пришла на тепленькое место и не хочет работать со всеми бок о бок, а предпочитает сидеть дома.

Чтобы не сильно тратиться на обед во время посещений офиса, старалась собирать с собой еду. А что? Очень удобно носить обед в контейнере. Сразу знаешь, сколько ты съешь, и разогревать удобно.

В первый раз я пообедала прямо на рабочем месте, а потом мне соизволили показать столовую.

– Перерыв на обед у нас в половину второго дня! – бросила мне бухгалтер, видя, что я орудую ложкой за рабочим компьютером. – Тут вам не общепит!

Я даже рада, что в офисе есть специальное помещение для этого. Просто мне раньше никто его не показывал, а на мои вопросы отмахивались.

Приехав на работу во второй раз, сразу поставила свой контейнер в холодильник, чтобы перекусить в обед. Там уже толпились мои коллеги, бросавшие на меня удивленные взгляды.

В обед в столовой собралась целая толпа, я с трудом нашла место, чтобы пристроить свою изголодавшуюся тушку. Только поднесла ложку ко рту, как надо мной снова нависла бухгалтерша Елена.

– Здесь принято делиться едой! – последовал ультиматум. – Все, что приносится сюда, выставляется в центр стола и каждый выбирает себе понравившееся блюдо.

У меня даже лицо исказилось, когда я услышала это нелепое правило. Почему я вообще должна делиться своей едой с другими? Во-первых, считаю это просто дикостью. Во-вторых, я очень брезгливая и блюда, приготовленные не своими руками, вообще стараюсь не есть.

– Извините, первый раз слышу о таком правиле, – постаралась я ответить максимально дружелюбно. – Я тут появляюсь два раза в месяц всего. И делиться своей едой я не собираюсь.

Знаете, что чувствует человек, когда целая толпа народу пытается испепелить его взглядом. А я это испытала на собственной шкуре! Как будто я оскорбила каждого коллегу и прошлась грязными сапогами по всем контейнерам с едой.

– Милочка, не советую идти против коллектива, – презрительно сжав губы, прошипела Елена. – Работаешь тут без году неделя, а уже пытаешься порядки свои устанавливать. Хочешь и дальше тут трудиться, изволь соблюдать местные правила.

И сразу начала тянуть ручонки к моему обеду, который я так старательно собирала утром. Как коршун, пытающийся сцапать свою добычу.

Я просто встала из-за стола, забрав контейнер с едой, под ухмыляющиеся взгляды коллег. И направилась прямо к директору. Ведь именно он брал меня на работу.

К счастью, Андрей Николаевич был на месте и просматривал бумаги, которые я привезла ему на подпись. Также он очень был удивлен, услышав мой рассказ о ситуации, случившейся в столовой.

– Я вас услышал, Татьяна, – спокойно произнес он, глядя на меня уставшими глазами. – Ваши документы я сейчас подпишу и можете ехать домой. Недопонимания с коллективом больше не будет.

И Андрей Николаевич оказался человеком слова. В следующий приезд никто не покушался на мой обед и даже не прикасался к контейнерам. Все обедали по очереди, поэтому в столовой не было толкучки. На меня поглядывали украдкой и старались держаться подальше.

Администратор по секрету мне сказала, что директор устроил разнос бухгалтеру Елене за ее самодурство. Та вылетела из кабинета вся красная, аж пар из ушей валил.

Мне было приятно, что нахалка получила по заслугам. Больше меня в офисе никто не трогает, ведь знают, что я не стану молчать и терпеть.