— Сельское хозяйство — это не мое! — я одна упахиваюсь на огороде, а брат только пьянки устраивает

Дача досталась нам с братом по наследству от родителей. На двоих! Но получается, что я вкалываю на ней одна. Еще когда родители были живы, а мы с братом учились в школе, я наравне с мамой и папой трудилась в огороде. А как же? 

Я же видела, что им тяжело, помощь требовалась. К тому же мне нравились все эти комочки земли, цветочки, ягодки. Меня работы на даче не напрягали. А брат за все время палец о палец не ударил!

— Сельское хозяйство — это не мое! — заявил брат, еще будучи подростком.

Приезжая с родителями на дачу, он целыми днями пропадал с друзьями то на речке, то в лесу. Уж не знаю, что они там делали — наверное, втихаря покуривали. Домой брат приходил только ночевать.

Честно говоря, в молодом возрасте и мне хотелось пофестивалить. Собственно, мы тоже гуляли с подружками за полночь. Но разница в том, что я днем все дела успевала переделать, чтобы потом отдыхать с чистой совестью.

Я на брата обижалась, задавалась вопросом: а что, так можно было? Но родители ему почему-то замечаний не делали. Наоборот, мне говорили:

— Антон же у нас младшенький, ты уж опекай его, но особо не напрягай.

Прошли годы, родителей наших уже нет в живых, а отношение брата к даче не изменилось — только усугубилось. 

Если я провожу там все выходные — ухаживаю за садом и огородом, кошу траву, выращиваю цветы, то он только изредка наведывается, да и то только для того, чтобы устраивать пьянки со своими товарищами.

Заваливаются гурьбой, шашлыки жарят, бутылками гремят — в общем, гужбанят дни и ночи напролет. Нередко соседи на их пьяные базары жаловались. Да только все мне почему-то высказывают, с братом и его компанией связываться боятся.

Я не раз говорила брату:

— Антон, вот ты приезжаешь с друзьями — все вы ребята молодые, крепкие, нет бы помогли мне. Не все же вам водку пить да песни орать! На даче всегда найдется, что делать, и часто мужская сила нужна. Картошку там выкопать, огурцы полить…

— А мне твоя картошка с огурцами даром не нужна! — отвечает брат. — Тебе надо, вот сама и копайся.

— Так-то дачу родители нам на двоих оставили, — говорю я. — Мог бы и ты сюда свой труд вложить.

— Дача — это не только редиска с морковкой, — возражает брат. — Для меня это место, где можно хорошо отдохнуть. Да, родители нам на двоих оставили, вот я и использую так, как хочу.

Это-то понятно, вот только, когда собирается его компания в середине лета или ближе к осени, когда уже урожай поспевает, не гнушаются они моими огурчиками да помидорчиками. А что? 

Я, как гостеприимная хозяйка, всегда им стол накрываю — картошку варю, банки с заготовками открываю. Из города они только мясо да водку привозят.

И по осени я всегда с братом урожаем делюсь — и он берет, не брезгует. Только не ценит всего этого! Ну ладно, сельское хозяйство — это не его, не хочет с огородом возиться, так и не надо. Я еще сама в силах, справляюсь. Но есть же и другие работы.

— Антон, — говорю я, - забор покосился, того и гляди завалится. Надо бы поправить.

— Сорок лет простоял и еще столько же простоит! — отвечает брат. — А если и завалится, то ничего страшного. Ну кто к тебе на грядки полезет?! Кабачки воровать что ли?

Достаю я тогда свою заначку и приглашаю бригаду рабочих. Мужа у меня нет, так что все своими силами. На брата, как вы уже поняли, надежды никакой. Я сама и дрова колю, и печь топлю, и баллоны с газом меняю!

Тяжело одной все тянуть, конечно, но о продаже дачи даже речи не идет! Все-таки это наследство родителей, они сюда много сил вложили. Память о них и мне сил придает!

А брат… Как-то в очередной раз он приехал на дачу с компанией друзей. Как водится, разожгли мангал, пожарили шашлыки, выпили много. И вот не сидится им спокойно — пошли по огороду гулять. Всю клубнику потоптали — слоны! Огурцы мои срывают и кидаются ими — весело им, дурням великовозрастным! Я было сделала замечание, а они только ржут, и мой братик Антон громче всех. Что с них взять — пьяные!

А потом они какую-то бучу в огороде затеяли, вроде как борьба у них в шутку. Закончилось тем, что они дружно завалились на мою теплицу и сломали ее. Тут уж я не выдержала! Схватила грабли наперевес и на эту пьяную ватагу двинулась.

— А ну, убирайтесь отсюда с глаз моих долой! — кричу. — И чтобы я вас здесь больше никогда не видела!

— Эй, эй, сестрица, ты полегче с граблями-то, — забеспокоился брат. Конечно, он меня в таком гневе еще никогда не видел.

— Мне плевать, что ты мой брат, — продолжала я. — Тебя первого граблями и огрею — мало не покажется!

Отступила ватага, и вроде как даже протрезвели они. Брат, присмирев, только спросил:

— Да куда же мы на ночь глядя поедем-то? Пьяными за руль ведь нельзя.

На эти его слова я схватила ведро воды и окатила всю гурьбу от чистого сердца, чтоб совсем протрезвели. Но, конечно, к машинам я их не пустила.

— В дом я вас не пущу — заночуете в бане, — говорю. — Только все зажигалки и спички мне сдать — чтобы не курили и пожар не устроили.

Повиновались они, как овцы. И молча пошли в баню ночевать. На утро ни свет не заря — уже собрались и уехали.

Прошел уже месяц, а брат на дачу так ни разу и не приехал. И вот я думаю, а может раньше надо было так? Раз помощи от него никакой, то и пусть он мне тут не отсвечивает!