Я в шоке от того, как в большой семье мужа делят по осени дачный урожай

В детстве помню, ездили мы с родителями на дачу. Работали там без фанатизма, гектары картофеля не сажали. Большую часть зимы мы вообще покупали и картошку, и морковку, и свеклу.

На даче я играла с соседскими детьми. Кое с кем связь поддерживаю до сих пор. Когда родителям стало тяжело возиться с огородом, дачу продали без сожалений.

А вот у моего Коли родители до сих пор держат огородное хозяйство. Дача далеко от города, к тому же это не крохотный участок, как у моих родителей был когда-то. 

Приехали мы как-то по весне к ним на дачу. Надо было помочь картошку посадить. Коле поручили копать, а мы с матушкой его клубни закидывали в землю. В это время сестра мужем занимались подготовкой теплицы.

А вечером моим глазам предстало странное зрелище. В доме стояла огромная доска, наподобие школьной. На ней было что-то написано мелом.

Коля мне пояснил, что участок не делят части. Все приезжают, делают что могут, покупают семена, инвентарь и удобрения по своим возможностям.

А на доске все фиксируется – какая семья, сколько и чего купила, сколько времени провела на том или ином огородном «фронте». 

Вот вскопал Коля землю под картошку – поставили ему часы под клеточкой, где буковка «К». За наш с его матушкой труд отдельные часы, под той же буквой, но с пометкой «П» - посадка, то есть.

- Валентина, а ты почему мою яичную скорлупу приравняла к своим фосфатам? – громогласно возмущался он.

Нормальный человек, наверное, ничего бы не понял из этого сумбура. Однако свекровь (тогда еще будущая) отлично поняла, о чем речь. Она сказала, что фосфаты она покупала за деньги. А скорлупа – это как бы отходы.

- Сказал бы спасибо, что вообще приравняла. Стоило бы меньше единиц тебе добавить! – ответила Колина мать.

- Яйца знаешь сколько сейчас стоят? – гремел Василий. - Я, может быть, вообще их покупаю не для еды, а для скорлупы!

А в сентябре мать позвала нас копать картошку. То, что я увидела на даче, изумило меня до глубины души.

Доска была исписана вдоль и поперек. Народу на даче было очень много – я даже запуталась, кто чей внук, кто племянник. Василий шумел, жена его фыркала с возмущением.

Валентина кудахтала, вырисовывая какие-то знаки под графой «репа», а ее сестра кипятилась по поводу того, что у нее «письменно» украли помидорочасы. Самое удивительное, что мужа моего вообще не смутил эти разборки.

- У нас всегда по осени такое, я обычно не лезу в это дело, все равно не пойму, - пожал плечами Коля и понес ведра с картошкой туда, куда указала ему мать.

- А она потом картофельные баллы обменяет на ягодные коэффициенты. И что мы делать будем?- возмутился Василий.

Я испугалась, что конфликт усилится, поэтому сказала, что не нужно мне никаких баллов, никаких коэффициентов. Все посмотрели на меня с таким удивлением, будто я отказалась от пары золотых слитков.

Хотелось мне из этого ужаса уехать как можно скорее. Было мне смешно, но больше неприятно. Поэтому, закончив работу, мы сели в машину и собрались в путь.

Пока мы ехали я изучала расчеты. И показалось мне, что ошиблась свекровь, выдавая «зарплату». Недодала нам лечо и варенья.

Подумала я об этом и расстроилась. Но не из-за того, что дали нам мало дачных деликатесов. Испугало меня то, что я, кажется, начала разбираться во всей этой ахинее.