Зашиваюсь на даче, а сына на помощь позвать не могу из-за снохи и ее страсти ходить полуголой

Как Димочка мой женился и стал жить с женой отдельно, так я и лишилась рук. Влюбился мой мальчик, на свою головушку.

А как иначе сказать про вертихвостку на десять лет младше моего сына? Приехала из деревни мужа себе искать, вот и нашла моего доверчивого дурачка.

Живет теперь на всем готовом и в ус не дует. Не работает, по дому ничего не делает. Меня, говорит, растили не для того, чтобы я для кого-то была кухаркой.

Так и так, говорю, приезжай, подсоби матери. Заодно и забор подправишь, а то, того и гляди, рухнет на соседний участок к Семену Марковичу.

Сын покивал и сказал, что приедет не один. Мы, мол, с Леночкой приедем. Дескать, втроем быстрее со всеми делами управимся.

Я про себя подумала, что из снохи еще та помощница, но вслух ничего не сказала. Вдвоем так вдвоем.

Димка приехал в субботу в точно назначенное им самим время. Я по привычке умилилась его пунктуальности. Вот уж кто человек слова, так это мой сынок.

— Только переоденусь сначала, — с улыбкой сказала Лена и ушла в домик.

Ничего не подозревая, я отвернулась к грядкам и принялась за дело. На даче, сами знаете, некогда отвлекаться на ерунду.

Сноха тем временем вышла из домика. Я, не поворачиваясь, попросила ее собрать яблоки в корзинку. Сын в это время чинил забор.

Вдруг слышу с соседнего участка голос. Ба, да это Семен Маркович. Странно, что это на него нашло сегодня, подумала я. Ведь обычно он ни с кем из соседей просто так не треплется.

Сноха-то моя в таком виде стоит, что хоть стой, хоть падай. Одета она вроде бы в купальник, но такой, что и с микроскопом его не найдешь!

Вот натурально, три веревочки, на которых едва держатся крохотные кусочки ткани. Да так, что все Ленкины молодые прелести наружу.

То-то, думаю, Семен Маркович из своей берлоги вылез. Стоит, старый пень, слюни пускает. Леночка, воркует, то, Леночка се.

Смотрю на Димку, а ему хоть бы хны. Стоит улыбается как ни в чем не бывало. Как будто не видит, что Ленка, женушка его, чуть ли не голая стоит и прелестями перед соседями трясет.

Смотрела я на этот цирк, смотрела и все-таки не выдержала. Подошла к снохе и говорю, мол, Леночка, можно тебя на минуточку.

Та смотрит, глазами хлопает. Завела я сношеньку в дом и говорю:

— Ты что же делаешь, нахалка?!

Та дурочку из себя строит. А что, мол, случилось.

— Да ты посмотри на себя-то, посмотри! — кричу я. — Ты ж полуголая ходишь, все наружу, смотреть неприятно.

— Не понимаю, о чем вы. Это самый обычный купальник-бикини. Сейчас все такие носят. Диме нравится.

— Конечно, — отвечаю, — и Диме нравится, и Семен Маркович вон впервые за столько лет на свет божий вылез, так ему твои веревочки понравились. Надень что-нибудь приличное и не позорь меня!

Сноха нахмурилась. Почему, говорит, я должна переодеваться. Мы, мол, вроде в свободной стране живем, где женщинам разрешается носить все, что им угодно.

Тут и Димка подошел. В чем, говорит, мама дело. Я ему объясняю, жена твоя в непотребном виде ходит, перед соседями меня позорит.

Сын рассмеялся. Мы же, дескать, на даче, не в пальто же ей ходить. Пусть, мол, загорает, а то в городе нам некогда и негде.

— А перед Семеном Марковичем тебе не стыдно? Он же глаз с твоей жены не сводит!

Обнял жену за плечи и говорит мне так снисходительно, ты, мол, мам, слишком требовательно к людям относишься. Сейчас, дескать, не старые времена, чтобы женщин в паранджу заматывать.

Тогда, отвечаю, пусть Лена в домике сидит и нос не высовывает. Та руки в боки. Я, говорит, вам что, собака, чтобы на привязи сидеть. Тогда, мол, мы с Димочкой вообще уедем.

И уехали, представляете! Сын мне высказал, что свою жену в обиду никому не даст, даже собственной матери.

А что я такого сказала? Всего лишь указала на очевидное, что ходить полуголой по участку просто неприлично.

И вот с того момента я и тяну лямку одна. Сына позвать не могу, он везде свою Ленку тащит. А ей только дай повод, сразу с себя тряпки скидывает.

Так и сижу с Семеном Марковичем под боком, который каждый день спрашивает, когда уже мои приедут и его своим вниманием порадуют.