Безобразная кормушка, сделанная моим мужем, на детсадовской ярмарке имела успех

Я слушала Юлию Кирилловну, воспитательницу Насти, как наш папа уже неделю обещает починить шкафчики, и краснела. Ведь Паша точно не собирался этим заниматься. Вот только как бы аккуратнее намекнуть на это воспитательнице.

Когда она перевела разговор на другую тему, я, было, вздохнула с облегчением. Но увы, мне вновь пришлось выслушивать нелицеприятные вещи о Пашке. Вот странная ситуация - у меня пятилетняя дочь, а краснею в детском саду я за тридцатилетнего мужа!

- Вы же знаете, дома ребята должны были сделать поделку. Любое лесное животное из любых материалов, - сказала Юлия Кирилловна, смущаясь.

- Да, конечно, помню, - ответила я.

- Такие задания предполагают их выполнение с участием родителей, - продолжала воспитательница.

Да, да, я прекрасно помнила это задание. Я еще порадовалась, что отец, наконец-то, позанимается с ребенком. Они что-то лепили из пластилина. Правда дочь пыхтела над пластилиновой травкой, папа творил основной “шедевр” - лесного зверя.

- Настя лепила с папой. Кажется, у них получился медведь, - с улыбкой произнесла я.

Юлия Кирилловна покраснела. Она показала мне на маленькую площадку, где были выставлены поделки других детей и их родителей.

- Медведь, верно. Вот только эту поделку я не могу поставить рядом с другими, хотя технически она выполнена более точно и аккуратно, - произнесла воспитательница и достала из коробочки медведя от нашего папы.

Я ахнула. Это был не медведь, а самая настоящая…медведица. С формами, как у женщины из фильмов для взрослых. Смотрели мы с Юлией Кирилловной на эту поделку, и щеки у обеих были пунцовые.

Я обещала провести с нашим папой воспитательную работу и поспешила покинуть садик. А дома, как полагается, отчитала Павла за то, что он “плохо вел себя в детском саду”. Он очаровательно сделал бровки домиком и пообещал исправиться. И снова уткнулся в приставку.

Кстати, воспитательница успела мне сказать о том, что у детей будет ярмарка. Надо что-то постряпать типа пирожков или коржиков. О предстоящей ярмарке я сказала и Паше.

- Хочешь озадачить меня выпечкой? Давай с яблоками слойки постряпаю, - лениво предложил супруг, даже не отрываясь от игры.

- Нет уж, надоело мне за тебя краснеть. Сама испеку печенье или пончики, - сказала я и нацепила передник.

Кстати, ярмарка прошла очень хорошо, просто замечательно. А мои пончики имели фантастический успех - персонал детского сада раскупил их в первые минуты мероприятия. 

Настолько хорошо я с этим делом справилась, что тут же получила “заказ” на следующую ярмарку. Планировалось, что-то типа “баттла” между детскими садами. Вот туда меня слезно попросили испечь такие же пончики.

Вздохнула я, но, конечно же, согласилась. Кстати, нашему папе снова перепало задание. На той самой ярмарке планировалось продавать не только выпечку, но и полезные приспособления. Так вот Паше предстояло собственными руками создать кормушку.

В назначенный день я радостно привезла в сад целую корзину аппетитных пончиков. Кормушку, изготовленную руками Паши, я не видела. Просто надеялась, что с ней все будет в порядке. 

Вот только увидела я эту…эээ…кормушку уже в саду. В ту самую минуту, когда муж радостно вытащил свою поделку из сумки и торжественно передал Юлии Кирилловне. 

Бедная воспитательница смотрела на громоздкое, неаккуратное сооружение, от души обмотанное скотчем и чуть не плакала. Она очень рассчитывала на нас и теперь, видимо, понимала, что кормушку продать на ярмарке не удастся. И все же выхода у нее не было.

Когда расстроенная Юлия Кирилловна понесла кормушку в группу, я накинулась на мужа. Он ведь опозорил нас всех!

- Я поняла твою хитрость, - прошипела я злобно Пашке, - делаешь залипуху и подводишь всех, чтобы тебя больше не просили помогать!

Пытался Пашка мне возражать, но я его и слушать не хотела. Сказала только, что таким поведением он семью подставляет. И Насте хуже делает. Ведь ей очень стыдно за то, что папа у нее такой безответственный.

То, что я попала не в бровь, а в глаз было понятно. Именно того Паша и добивался - чтобы его, как  безрукого и безответственного оставили в покое. Вот только о дочери-то он не подумал. И ей вредить он точно не хотел.

- Прости меня дорогая, я все исправлю, - тихо сказал мне муж и взял за руку.

Я выдернула руку и сказала, что не верю ему. А вот если исправит ситуацию - попробую простить.

Съестные товары раскупались на ярмарке обычно, будто на рынке. А вот кормушки и прочие поделки выставлялись на аукционе.Участвовать могли воспитатели и родители. Каким же было удивление, когда все кормушки были раскуплены по двести-триста рублей, а Пашкино чудовище купили за тысячу!

- Я вам так благодарна, - сияя от радости, сказала нам Юлия Кирилловна, - ваша кормушка произвела фурор. Три папы бились  за нее и подняли цену до тысячи рублей!

Я и сама не поняла этого феномена, а муж мой стоял рядом и раздувался от гордости. Еще и бормотал себе под нос, что папы знают толк в хороших изделиях.

Вот только дома он “раскололся”. Оказывается, разговорился он во время ярмарки с тремя папами и подкупил их. Пашкины товарищи по несчастью с радостью согласились поддержать его на аукционе!

Ругать мужа я не стала, все-таки он успел вырулить ситуацию. Но попросила впредь так больше не поступать. Пока рано делать выводы, но с тех пор наш папа больше нас не подводил!