Получив несправедливую оценку, мой сын разрисовал похабными картинками дверь кабинета истории

В редких школах не возникают периодические скандалы, связанные с несправедливостью учителей по отношению к ученикам. И в этом плане я считала, что нам повезло. 

У Вадика, моего сына-восьмиклассника, никогда не было конфликтов ни с одним преподавателем. Да, ему ставят двойки и тройки, он не отличник. Но не скандалист.

Понимая это, я пришла в шок, узнав о случившемся с моим ребенком. Если конкретнее, о том, как с ним обошлась учительница истории и обществознания, Галина Юрьевна. А началось все с того, что меня вызвали аж к директору из-за жалобы на сына.

Позвонили из школьной канцелярии и со сдержанной вежливостью пригласили на беседу. «Завтра к 14.00 вас будет ожидать Петр Анатольевич, директор школы», - сказал холодный женский голос. 

На все мои вопросы Вадим отмалчивался. «Сходи, сама все узнаешь», - говорил он мне с расстроенным дальше некуда видом.

Вообще, ситуация для меня сверхъестественная. Мой сын никогда не делал ничего, что могло бы привести к таким тяжелым последствиям, как вызов родителей в школу. Впрочем, в кабинете директора все быстро встало на свои места.

Оказывается, они на пару с другом разрисовали дверь в кабинет той самой Галины Юрьевны. Как я поняла, все продумали и рассчитали – подобрали время, когда поблизости никого не будет, и планомерно исписали полотно похабными словами и картинками. Правда, не учли школяры, что там везде камеры стоят и уйти от ответственности едва ли реально.

- Ты не мог бы объяснить свой поступок? - спросила я у сына, шмыгающего носом на соседнем стуле.

- Просто так. Взяли и сделали. Ничего объяснять не хочу.

- И все-таки, - подхватил мой вопрос директор. - Ты парень хороший, я тебя давно знаю. Уверен, что без причины на такой мерзкий поступок не пошел бы. Что случилось? В школе должен быть порядок – ты это понимаешь, не хуже меня.

После речи директора присутствовавшая на беседе Галина Юрьевна напряглась. Вадик же, окинув ее взглядом, заговорил… 

Оказывается, накануне у них была контрольная. Сын сделал ее раньше всех, причем очень неплохо, и сдал листик с работой на проверку.

Учительница просмотрела выполненные задания и, криво ухмыльнувшись, поставила ему трояк. Это при том, что ошибся он всего в одном пункте теста аж из двенадцати! 

На вопрос о том, почему три, а не хотя бы четыре, Юрьевна ответила коротко: «Потому что я так оцениваю твою работу. Я учитель, сама решаю, как мне поступать. А ты никто».

- Что, так и сказала? - директор недоверчиво глянул на Вадима и напрягшуюся еще сильнее историчку. - Можно посмотреть на эту работу? А, Галина Юрьевна?

- Да, конечно… Она у меня в кабинете… Сейчас я принесу…

Уже через пять минут директор читал контрольную сына – благо, что он сам историк по образованию и прекрасно знает тему. Просматривал, значит, кивал, прищуривался.

Отложив листик в сторону, он сначала пристально посмотрел на Вадима, после чего перевел взгляд на побелевшую учительницу. Подумав с минуту и натужно откашлявшись, директор заговорил.

- Галина Юрьевна, у меня ощущение, что вы действительно как-то несправедливо оценили контрольную мальчика. Там все правильно. Работа тянет на пять с минусом. Вы ведь сами знаете критерии…

- Ну да, я, возможно, ошиблась…

Дело дошло аж до полноценного школьного расследования. Выяснилось, что эта учительница постоянно срывала на детях свои неудачи – орала на них, занижала оценки. А продолжалось это не менее полугода, то есть две полноценных четверти.

Если бы не ситуация с Вадимом, решившим весьма своеобразным способом отомстить обидчице, то никто бы не узнал об этом произволе. Дети элементарно боялись Галину Юрьевну. То ли он смелый, то ли глупый, но если бы не разрисованная дверь, то…

В итоге мерзкую учительницу уволили, разрешив написать заявление по собственному желанию. Мне, моему сыну и некоторым другим детям и родителям принесли извинения. 

За разрисованную дверь, конечно, ничего не попросили, более того, даже не заставили отмывать. Хотя, как по мне, надо бы было. Обиды обидами, но имущество школьное портить нельзя!