— Срочно примите меры, — разорялась завуч, — ваш сын ест из мусорки!

Витюшка мой в этом году перешел в седьмой класс. И сразу стало ясно, что парень вступил в переходный возраст. Выразилось это главным образом в том, что сынок стал больше есть.

К такому повороту событий я была готова. Подруги, чьи дети старше моего Витьки, предупреждали. Мол, наступает момент, когда растущее чадо сметает всю еду в пределах видимости и по нескольку раз в день обшаривает холодильник в поиске съестного.

Так Витя и начал делать. Я испытывала двоякие чувства. С одной стороны, радостно, что организм растет и развивается. С другой, ужасно тяжело поспевать за темпами поедания первого, второго и даже компотов.

Вот, к примеру, буквально в понедельник я приготовила огромную кастрюлю пюре и такую же кастрюлю котлет. И что вы думаете? Хватило этих килограммов еды только на один день!

И это я еще не говорю про обеды в школе. Мало того, что мы питаемся вместе с остальными детьми, так я еще даю сыну деньги на перекусы.

Только при таком режиме питания ребенку хватает энергии на учебу. По возвращении домой его ждет полноценный обед из нескольких блюд, которые Витька с удовольствием поедает.

На то, что мой сынок стал больше есть, обратили внимание и в школе. Да еще как!

Звонит мне однажды классная наша руководительница, Ольга Игоревна. И очень таким, знаете, взволнованным голосом приглашает в школу.

— Администрация школы хочет с вами обсудить очень, очень важный вопрос. И сделать это нужно как можно быстрее. В самое ближайшее время!

Мне аж страшно стало. Что, спрашиваю, случилось-то, Витька, что ли, натворил что-то.

Нет, отвечает педагог, к поведению вашего ребенка у нас нет претензий.

— Мы вам все расскажем, когда вы придете на беседу, — каким-то даже дрожащим голосом сказала классуха.

Я в полном непонимании иду к сыну. Признавайся, говорю, оболтус, чем проштрафился.

Сын вытаращил глаза и сказал, что вел себя идеально.

— У меня даже двоек ни по какому предмету нет! По математике вот пятерку вчера принес, — оправдывался ребенок.

Я задумалась. Чем же мог не угодить администрации мой, в общем-то, спокойный Виктор.

На следующий день пошла в школу. Классуха встретила меня в холле и повела к директору.

— Вы только не волнуйтесь, но дело очень важное. Мы обязаны остановить этот кошмар, и ради вас самих! — говорила она по дороге.

— Да что случилось-то, вы можете толком сказать! — не выдержала я, чувствуя, как у меня на затылке волосы от страха дыбом встают.

Классуха помотала головой. Сейчас, дескать, директор и завуч вам все расскажут. В кабинет администрации я вошла просто в предынфарктном состоянии.

Меня встретила директриса и завуч со скорбными лицами. Усадили и начали по очереди говорить.

— Вот уже несколько раз ваш сын Виктор был замечен за неподобающим поведением в столовой, — завуч сделала паузу.

Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Все, думаю, приехали.

— Ваш Виктор ест еду из мусорки! — закончила директриса, сделав страшное лицо.

Я захлопала глазами. В смысле, говорю, из какой еще мусорки, зачем, почему.

— Мы несколько раз замечали, как ваш ребенок достает из урны в столовой какую-то еду и ест ее, — сказала завуч.

— В связи с этим мы вынуждены поинтересоваться, что вообще происходит у вас дома. Как налажено питание ребенка, что лежит в вашем холодильнике, — подхватила классная руководительница.

Я сначала в себя не могла прийти. Потом предложила позвать с урока моего сына. Дескать, послушаем историю из первых рук.

Виктор явился через пять минут, смущенный и напуганный. Давай, сказала я, расскажи мне, какого лешего ты таскаешь еду из мусорки.

— У тебя на руках всегда есть деньги для дополнительных перекусов, — добавила я.

Сын насупился.

— Ничего я не таскаю. Пару раз взял булочку, которую одноклассники выбросили. Но только она упакованная была, в целлофане. Что в этом такого? — Витька поднял на нас глаза.

— Как что, — всплеснула руками завуч, — разве можно брать еду из мусорки, даже если она в упаковке?!

— А разве можно вообще выбрасывать хлеб и булки? — парировал сын. — Вы всегда говорили нам, что хлеб надо беречь. Вот я и берег. Разве лучше, чтобы булка оказалась бы на свалке?

Директриса хотела что-то еще сказать, но я ее перебила.

— Мне все понятно. Я поговорю с сыном и попрошу его больше так не делать. А вы, в свою очередь, проведите беседу с остальными детьми. Напомните, что у нас действительно хлеб всему голова и так поступать с ним очень нехорошо.

Еще сказала, что они, как педагоги, должны понимать потребности растущих организмов.

Нормальная вообще у нас администрация? Булки выбрасывают другие дети, а странный мой сын, в котором всего лишь заговорили сознательность и голод. Растущий организм, понимать надо!