Учительница хочет отправить моего сына к психологу из-за динозавров

Володька у нас растет вдумчивым парнем. Настоящий философ, иногда смеемся мы с мужем. Иногда как задумается над каким-нибудь вопросом, так ничем его из этого состояния не вытащишь.

Когда сыну было года три, мы всей семьей начали собирать для него библиотеку. Покупали детские энциклопедии, развивающие книжки, сказки и все остальное, что обычно можно найти на книжных полках в любой детской.

Сначала читали книги Вовке вслух, а он только разглядывал картинки и задавал вопросы. Потом, ближе к шести годам, сын начал складывать буквы в слоги и слова.

К семи годам Вовка наизусть знал названия цветов и трав, которые растут в нашей области. У бабушки на даче мог сходу определить, что это пробивается из земли ранней весной.

Новый Мичурин растет, не иначе, говорили мы между собой. С тем и пошли в школу. Сын умел читать, писать и немного знал сложение и вычитание.

Школьный предмет «Окружающий мир» вызвал у Вовки бурю восторга. Все эти цветочки, травки, птички, ему нравилось абсолютно все.

Учительница нас хвалила. Говорила, какой любознательный ребенок, с таким приятно работать.

— Я решила сначала позвонить вам, а уже потом обратиться к нашему школьному психологу, — сбивчиво начала она говорить. — Вы знаете, важно обнаружить проблему на ранней стадии. Возможно, ее еще можно будет как-то устранить.

Я аж похолодела от ужаса. Говорю, что случилось, скажите уже прямо и конкретно. Классуха что-то продолжала мямлить про проблему и необходимость ее решения в кратчайшие сроки.

Пришлось рявкнуть на пожилую женщину, чтобы привести ее в чувство. Та ответила, что это не телефонный разговор и добавила, что мне надо срочно приехать в школу.

Та смерила меня тяжелым взглядом и после паузы процедила:

— Ваш сын совершенно равнодушен к динозаврам.

Я даже не сразу поняла, о чем она говорит. Какие, спрашиваю, еще динозавры. Марина Петровна раскрыла учебник и показала раздел, посвященный древним животным.

— Я тридцать лет работаю в школе и еще ни разу не встречала первоклассника, который бы равнодушно говорил об этих прекрасных животных. В семь лет дети бредят динозаврами! — горячилась учительница.

Дело в том, добавила я, что когда сыну было два года, его сильно напугала ящерица у бабушки на даче. С тех пор он не переносит ни змей, ни ящериц, ни их далеких предков.

— Но это же ненормально! — закричала Марина Петровна.

Почему, спокойно спросила я. Педагог ответила, что дети в возрасте семи-восьми лет должны обожать динозавров. На этом, мол, строится программа.

Вы же не будете отрицать, что у отдельных детей могут быть свои пристрастия, спросила я. Классуха кивнула головой.

Вот, продолжила я, все разные. И, представьте себе, среди тех, кто в восторге от динозавров, найдутся и те, кто их не особо любит.

Учительница продолжала с сомнением на меня смотреть. Нет, говорит, все равно вам надо показаться психологу. Просто на всякий случай. Вдруг, говорит, у вас какое-то ненормальное отклонение.

Ну конечно, отвечаю, бежим и падаем. Ни к какому психологу я не пойду и сыну ничего говорить не стану. И вам не позволю внушать моему ребенку комплексы.

Никакие динозавры не имеют значения для будущей жизни. Когда-то их вообще не изучали, и ничего, с ума не спятили. Наше поколение, к примеру, вообще проходило их в пятом классе.

Марина Петровна после моей отповеди стояла, как водой из ушата облитая. Мне даже жалко ее стало. Но от своих слов я отступаться не собираюсь.

Совсем уже учительница поехала, прицепилась к нам с такой ерундой. Не любим мы динозавров, и точка!