В детском лагере вожатым был Годзилла. Моя дочь хотела в первый же день уехать домой

Наступило лето и пришла пора отправлять наших школьников в лагерь. Это не пришкольная организация, но так получилось, что некоторые наши учителя отправились туда летом на подработку. Родители были очень этому рады — все-таки с ребятами будут люди, к которым они привыкли.

Воспитатели и вожатые заехали в лагерь заранее. Так это происходит обычно. Поэтому родители и ребята прибыли на место, их уже встречали взрослые.

— Мам, Лариса Евгеньевна какая-то другая, — произнесла моя дочь Лина, глядя на молодую учительницу, которая в легком платьице, действительно, не напоминала ту строгую даму, которая была грозой школы.

Новая Лариса Евгеньевна широко улыбалась, шутила и даже задорно свистела, подзывая к себе своих ребят. Другие школьные работники тоже выглядели так, будто находились в параллельной реальности.

В этой реальности не было парт, оценок, контрольных, зато светило солнце и манила речка. Ребята обнимались между собой и со своими воспитателями. Да и мы, родители радостно приветствовали тех, кого знали.

В этой суматохе из детских голосов, смеха, звучания свистка и музыки мы не заметили, как в толпе показался еще один персонаж. Да, это был именно персонаж. И в обычной ситуации не заметить его было сложно.

— Знакомьтесь, а это Джек, вожатый вашего отряда, — произнесла Лариса Евгеньевна.

В одну минуту стихли голоса, и даже музыка, казалось, стала звучать тише. Все взгляды устремились на огромного темнокожего парня в белоснежной футболке. Выглядел он очень необычно и обращал на себя все внимание.

Ребята и родители затаили дыхание. Лицо Джека было приветливое и вроде как добродушное. Но впечатление он производил какое-то…зловещее что ли.

— Годзилла! — громко произнес парень с явным акцентом, обращаясь как бы ко всем.

Где Годзилла? Кто Годзилла? Он сам? То есть это он так представился? Самокритично, но похоже на правду.

Джек Годзилла был правда огромным. И в принципе прозвище ему подходила. Однако вожатая Анюта поспешила внести ясность.

— Джек не очень четко разговаривает по-русски. Это он так поздоровался, а именно спросил “как дела?”. Просто у него это звучит “как дзилла?” —затараторила девушка, желая поскорее устранить неловкость.

Ребята постарше с интересом смотрели на Джека, а наши малыши стали жаться к своим родителям. Особенно девчонки.

— Мама, это наш вожатый? А мы можем вернуться домой? Я что-то не хочу в лагерь, — прошептала моя Лина, в ужасе глядя на огромного темнокожего парня.

Лариса Евгеньевна пришла на помощь. Она собрала ребятишек и их родителей и сказала, что Джек учится на втором курсе педагогического университета. Пишет и говорит грамотно по-русски. Но акцент, конечно, жуткий.

— А вообще он отличный парень. Ребят, дайте ему шанс, — с улыбкой произнесла наша учительница-воспитательница и увела детей за собой.

Родители стали разъезжаться. Нам предстояло навестить наших ребят через неделю. Планировалось выступление по поводу открытия смены.

Нас предупреждали, что дети будут редко получать телефоны. Только в экстренных случаях. Но все равно я очень переживала, что не могла дозвониться до дочери.

Может, моей девочке страшно? Вдруг она боится этого Годзиллу? Может, она давно уже хочет домой. Зря я не забрала ее сразу.

Я созванивалась с родителями. Оказывается, многих из них одолевали те же тревоги. И вот наступил тот самый день — праздник по поводу открытия смены.

Я не видела свою Лину среди толпы ребятишек. В какой-то момент она все-таки показалась. Но, к моему удивлению, дочь едва кивнула, глядя на меня.

— Мам, я занята, — крикнула Лина, когда я окликнула ее, и убежала в толпу.

Я заметила, что несчастной она не выглядела. Но все равно волновалась. Что-то не видно Джека, где же этот Годзилла?

И вскоре я его увидела. Он присутствовал во всех номерах, что показывали дети. И танцевальные, и вокальные, и игровые. Все зрители следили за его Джеком, раскрыв рты.

Он привлекал, заряжал. Оторвать от него взгляд было невозможно. При этом парень не перетягивал на себя внимание. Он скорее был чудесным дополнением к тому, что делали дети.

Было видно, что между Джеком и каждым ребенком есть какой-то бессловесный контакт. Они слышали его по каким-то невербальным сигналам. Каждый номер был шедевральным.

— Он чудо. Как нам повезло с этим парнем. Талант. И прирожденный педагог, — услышала я голос за своей спинок. Это была Лариса Евгеньевна.

— Дети уже не боятся Джека? — прошептала я.

— Что вы, он в первый же час нашел с ними контакт. Ребята из других отрядов в отчаянии, что Джек не их вожатый. Впрочем, его внимания хватает на всех, — шепотом ответила Лариса Евгеньевна.

В тот день я едва перекинулась парой слов со своей дочерью. А когда через несколько дней ей дали телефон, она, захлебываясь, рассказывала, какой замечательный у них Джек. А еще она довольно бойко произнесла  несколько фраз на английском с чистейшим произношением.

— Мама, Джек иногда разговаривает с нами только на английском. Если кто-то чего не понял, то объясняет. Но мы уже много знаем по-английски. Даже мультик как-то без перевода смотрели! — трещала моя дочка.

— Не боишься больше Годзиллу? — спросила я.

— Не называй его так, мамочка. Мы его научили правильно здороваться. Теперь он говорит “здравствуйте”! — поправила меня Лина.

Долго поговорить у нас не получилось. Дочь сказала, что ей пора идти, и положила трубку.

Я думала, что буду часто навещать дочь, но она не очень нуждалась в моих визитах. Следующий мой приезд был на закрытии смены. Очередной раз ребята с Джеком показывали шедевральные, зажигательные номера.

Дети трогательно прощались с воспитателями. А на Джеке просто висли и не желали отпускать. Темнокожий великан еле успевал смахивать слезу — настолько тронут он был отношением ребят. А моя Лина рыдала навзрыд.