Вызвали к директору, потому что моя дочь зарабатывает на одноклассниках

Никогда не пыталась сделать из своего ребенка вундеркинда, как многие мои знакомые. Чуть ли не с рождения таскают своих отпрысков по школам раннего развития.

Моей Люсе было только три, когда подруга, с которой мы родили детей в один год, начала уговаривать меня отдать девочек на английский. Я шары на Машку вылупила, говорю, какой английский, девочки на родном-то языке с трудом говорят.

— Ты не понимаешь, чем раньше ребенок погружается в другую языковую среду, тем он успешнее будет в будущем, — заявила подруженция.

Долго я над этим смеялась. Говорю, слышали бы это настоящие богачи, которые в действительности ерундой не страдали, а просто много и упорно работали.

— Ты наверняка тайком водила дочку куда-то, признайся по-хорошему, — пытали меня друзья.

Но я только руками разводила. Никуда и никого я не водила. Люся продолжала ставить рекорды на зависть моим друзьям.

Начальную школу закончила круглой отличницей. Грамот получила штук десять. За поведение, активность, спортивные успехи и что-то еще.

Я, честно говоря, сама удивлялась. И в кого у меня такой умный ребенок? Учителя не могли на нее нарадоваться. Классуха все руками всплескивала.

Ну что, мол, за умница, красавица и даже спортсменка. Да, дочка сама записалась сразу в несколько секций. Занималась баскетболом, легкой атлетикой и плаванием.

— Я в свое время такой же активисткой была. Меня в пионеры раньше всех выбрали, — с гордостью рассказывала любимая мама мужа.

Я, разумеется, только поддакивала. Конечно-конечно, мол, это все ваши гены.

В этом году Людочка пошла в восьмой класс, и у нас начались проблемы. И не с учебой, нет. А с поведением. Да еще какие!

Дочка много раз говорила мне, что помогает одноклассникам с уроками. Мол, большая часть учеников ленится что-то делать самостоятельно и тем более не горит желанием разбираться в сложных задачах.

Я пожала плечами. Что ж, в любой школе есть такие ленивцы. Но дочь сказала, что решила взять Петьку «на поруки». Мол, буду с ним заниматься, чтобы он подтянулся.

Я спросила, не помешает ли эта помощь ей самой хорошо учиться. Все-таки о себе забывать не надо. Людочка заверила меня, что все в порядке. Мол, она эту тему отлично знает и ей не тяжело.

А через неделю после этого разговора вызывает меня директор школы. И заявляет следующее:

— Ваша Людмила дает платные уроки одноклассникам, решает за них контрольные. И все это за деньги!

Вот так новости, ответила я. И замолчала. Директриса взвилась. Вы что, мол, не понимаете, она за деньги решает сложные задачи и делает домашнее задание!

Директорша чуть с кресла не упала. Кричит, вот именно, мы хуже туземцев, мы какие-то капиталисты! Сегодня ваша дочь зарабатывает на одноклассниках, а завтра что будет, вы подумали об этом?!

Я спокойно ответила, что ничего криминального в этом нет.

— Вы тоже работаете головой и получаете за это деньги, не так ли? — спросила я директрису.

Та задохнулась. Я, мол, взрослый человек.

— Так и Люде уже больше четырнадцати лет, то есть по закону она имеет право работать. Как раз несколько часов в неделю, — напомнила я директрисе.

Отвечаю, что по скользкой дорожке идут те, кто возле школы дымит как паровоз. Или в обнимочку ходит. Была у меня такая одноклассница.

Все с парнишкой одним по углам обжималась, а потом родила в девятом классе. А моя дочь умница и учится с младых ногтей зарабатывать своим умом. Именно умом.

— Вы, — говорю я директрисе, — лучше бы занялись трудными подростками, которых в нашей школе немало.

Та смутилась. Мол, я не обязана отчитываться, но работу мы проводим. Плохо, отвечаю, проводите, раз у нас до сих пор школьные хулиганы есть и некоторым жить не дают.

И если ее одноклассники готовы платить за помощь, то это их проблемы. Пусть учат и зубрят, как мой ребенок. 

Нет, так пускай платят за репетиторство. Законом это не запрещается!