Муж от окна не отходит, потому что соседка вздумала йогой на свежем воздухе заниматься

Ни стыда ни совести, а только штаны в обтяжку. Взяли моду у всех на виду кочевряжиться. Смотреть тошно.

Долгие годы по соседству с нами жила сухонькая старушка Евдокия Александровна. Жила себе и жила, никому не мешала. Приезжали к ней изредка дети и внуки.

Привозили подарки, по хозяйству чего-то там помогали. Бабушка уже старенькая была, но еще вполне в силе. И огород сажала, и даже кур держала.

А в прошлом году стала она совсем себя плохо чувствовать. Да так, что нам, соседям, приходилось несколько раз к ней нашего деревенского фельдшера вызывать. Возраст, разводил тот руками и настоятельно рекомендовал родственникам забрать бабулю к себе.

У них в городе и работа, и условия для жизни. Театры, рестораны всякие. Дом пустовал недолго. Весной поселилась там молодая пара. Учителя, так они сказали. 

Переехали по какой-то там программе поддержки молодых сельских специалистов. Там у них и льготы, и выплаты какие-то. Я в это дело особо не вникала. И не интересовалась их жизнью, пока не наступило лето.

Учителя жили себе тихо. Тоже понятно, не с руки им гулянки с друзьями устраивать. Все-таки надо поддерживать репутацию интеллигентных людей. Считай, жизнь их проходила на виду у всей деревни.

Так она по своему двору с весны щеголяет не в халате, как многие из нас, не в свободной домашней одежде, к примеру, а в обтягивающем каком-то трико и короткой такой майке.

Знающие люди мне сказали, что это топ и леггинсы спортивные. Одежда такая, для спорта. Мол, чтоб во время прыжков или приседаний ничего телу не мешало.

Я первое время, конечно, удивлялась, как ей так удобно ходить. Все, так сказать, телеса наружу. Но только пожимала про себя плечами. Не мое дело, кто в чем у себя на участке ходит.

А потом это стало и моим делом. Потому что я внезапно обнаружила, что супруг мой в последнее время от окна, которое выходит на соседский участок, буквально не отлипает.

— Гриша, чего это ты к окну-то прилип? Вышел бы во двор, убрал траву в огороде, — говорю я ему. 

Он мычит только в ответ. Потом, мол, некогда. Раз он мне так ответил, два. А потом я сама как-то нечаянно в то окно глянула и чуть не упала.

Машка, соседка, на своем участке расстелила коврик и стоит пятой точкой кверху. Да так хорошо стоит, что все округлости тела прекрасно видно. 

Потом она раз, и позу сменила. Как-то изогнулась боком, руки растопырила и замерла. Из топика-то все ее богатство чуть ли не наружу вываливается. А ей хоть бы хны.

Тут-то до меня и дошло, почему мой муженек от окна не отходит. Любуется, значит, молодыми и стройными формами.

Своему дураку я тут же выволочку устроила. Говорю, еще раз у окна замечу, без глаз останешься. На ощупь будешь передвигаться, с палочкой. Старый сладострастник нашелся.

Если остатки здоровья сохранить хочешь, даже близко к окнам не подходи, наказала я своему строго-настрого. И пошла с подлой соседкой разбираться. Ишь, устроила стриптиз посреди бела дня.

— Маша, что это ты сейчас за цирковые номера показывала? Чужих мужиков приваживаешь?

Та глазами хлопает. Какие, говорит, номера, о чем вы. Я ей напомнила, чем она десять минут назад занималась, в каких позах на виду у всех торчала.

Вы посмотрите на нее, она еще меня и собакой обзывает. Наглая какая. 

— Прекращай свою йогу. Или надевай что-то более приличное. Ты же учительница, как можно в таком виде выгибаться перед народом.

Машка в ответ только фыркнула:

— И не подумаю. Я у себя дома, в чем хочу, в том и хожу. А если ваш муж на меня пялится, так это не мои проблемы. Сами за ним и следите.

Вышла я, а у самой от злости аж руки трясутся. Ну, думаю, я так это дело не оставлю. Ты, Машка, у меня повыгибаешься еще. 

Завтра же пойду и директору школы пожалуюсь! Пусть знает, какую штучку на работу взял.