Муж построил лавочки для соседских бабушек, а они устроили ему настоящую травлю

Муж мой - добрая душа. Живем мы в обычном городском многоквартирном доме. В каждом подъезде есть бабушки. Только не сидят наши бабули на лавочках около дома, а все потому что нету этих самых лавочек.

Когда-то давно были. Муниципальные власти благоустраивали территорию придомовую. Теперь этими делами начали жилищно-коммунальные организации заниматься. А у них все задачи по благоустройству дворов не в приоритете.

И ходили наши бедные бабули вокруг дома, круги на больных ногах наворачивали. И муж мой Геннадий не выдержал - купил доски, взял инструмент и поставил около нашего дома столик и две шикарные лавки. Вот такой замечательный деревянный комплекс для наших старушек.

Однако Генка мой еще и скромняга. Никому не сказал, что сам сделал столик и скамейки. И мне запретил.

Разные слухи ходили, откуда эта роскошь у нас. Соседские бабули решили, что это наша жилищно-коммунальная служба постаралась. И закидали жалобами свою администрацию, мол, вон в том доме сделали лавку, а вы не можете. За что только деньги платим!

Пришлось признаваться. И стал Генка местным героем среди старушек.

Порадовались бабушки, но недолго. Очень скоро скамейку облюбовали подростки. Семечки там грызли, музыку громко слушали. Не разгонишь.

Мужики взрослые там часто засиживались - пиво пили и о политике спорили. Бабок не сгоняли. Однако, если лавочки пустовали, то охотно их занимали. И тогда бабулям снова приходилось гулять вокруг дома да ворчать.

А потом после пивных посиделок “политических консультантов” старушки мусор выгребали. Бычки сигаретные, банки алюминиевые.

Однако самое неприятное начиналось по ночам. Элегантный столик с удобными лавками облюбовала развеселая компания молодежи. Приходили толпой, слушали громко музыку, непристойно выражались.

По ночам у нас была веселая жизнь. Я то легко засыпаю под любой шум. А вот у бабушек чуткий сон. Иногда кто-то пытался шугануть шумную компанию с балкона, но бесполезно.

Баба Аня, наша соседка как-то раз даже полицию вызвала. Вот только стало известно, что именно она позвонила и пожаловалась на ночных хулиганов. С того момента таинственные мстители пакостили ей: замочную скважину какой-то гадостью мазали, в почтовый ящик разный мусор кидали.

И как-то быстро Генка мой из героя превратился во врага подъезда. Если ночью озорная молодежь опять соседям спать не давала, то сразу Гена виноват. Порой и мне перепадало от бабуль.

- Зой, из-за твоего Генки весь двор в семечной шелухе. Бери веник и иди убирай! - однажды высказала мне баба Аня.

- Мой Генка там семечки грыз? - удивилась я.

- А ты тут не ерничай. Он, может, и не грыз, но пристанище для безобразников он сделал. Вот пусть и убирает за ними. Ну или ты, - настаивала бабуля.

Я закатила глаза и прошла мимо бабки. Вот зараза старая, мой муж ради нее же старался, чтобы она ноги свои не утруждала. А она еще и обвинять вздумала!

А Лидия Алексеевна, другая соседка-пенсионерка напрямую стала отчитывать Гену. Мол, если бы не ты, все хорошо было бы. А теперь ночами бабушки спать не могут! А бедная баба Аня вообще яйца тухлые из почтового ящика вынимать замучилась!

Покачал Генка головой, но ничего не сказал. Решили мы вначале не обращать внимание на соседскую травлю. Но когда очередная пенсионерка пыталась всучить Гене веник, он не выдержал.

Вооружился инструментом, нацепил куртку с капюшоном и однажды рано-рано утром спилил свое творение. Утром соседи ахнули. Куда делись скамейки и столик, никто не понял.

Подростки больше не безобразничали во дворе - негде им теперь было семечки щелкать. Мужикам негде стало политику обсуждать. Да и озорной молодежи больше некуда было ходить, чтобы ночами музыку слушать.

Казалось, бы благодать наступила. Но пришлось бабушкам опять ходить на больных ногах. И стали они опять костерить жилищно-коммунальные службы, что не думают совсем о пенсионерках. 

И Генку опять добрым словом начали вспоминать. Баба Аня даже набралась смелости и попросила опять построить им столик с лавочкой. Но мой муж на этот раз отказался. Не захотел больше творить добро, на которое злом отвечают.