Всем подъездом помогали одинокой старухе, а потом приехала ее дочь и пригрозила «выдрать глаза»

Живет в моем подъезде замечательная старушка Людмила Николаевна. Некогда она занимала высокую должность на одном из местных заводов, но теперь превратилась в полусумасшедшую бабку с трясущимися руками и губами. 

Несмотря на то что где-то в Питере у нее есть дочь, соседка одинока. Никто не приезжает и не навещает. Тем более не помогает.

Мы, соседи с первого по пятый этажи, сначала просто смотрели на Николаевну с жалостью, потом начали подкармливать. После стали делать всякие дела по дому. Я, например, взял на себя функцию «выноса мусора». Каждый три дня заглядываю к Николаевне за редкими исключениями, беру пакеты с хламом, отношу на помойку.

Причем бабулька постоянно пытается отблагодарить. Материально, естественно.

- Что ж вы, Сережа, на меня, старую, время свое тратите? - со слезами на глазах вопрошала бабка, когда я в очередной раз забирал у нее мусор. - Давайте-ка я вам заплачу хоть.

- Нет, что вы, Людмила Николаевна. Мне ничего от вас не нужно, - я останавливал бабульку, державшую в трясущихся руках маленький кошелек, помнящий, наверное, еще Хрущева.

- Да хоть сто рублей…

Конечно, категоричный отказ. Я небогатый человек, но от соседкиной сотни финансовое положение явно не поправлю. А если вдруг возьму, то никогда в жизни себе этого не прощу.

Примерно так же складывались у Николаевны отношения со всеми другими жильцами, помогающими ей в меру возможности. Единственным человеком, который реально брал у бабки деньги, оказалась моя соседка слева Марина. 

Раз в неделю получала с нее 500 рублей, но, как по мне, заслуженно. Даже мало – мыла ее в ванной от и до.

Все шло своим чередом. Николаевна была обласкана всеми соседями – мы ходили за нее в магазин, помогали с прогулками, мыли, убирались, стирали… Короче, по полной программе, причем совершенно бесплатно. 

И так бы оно было и дальше до самой кончины милейшей старушенции, если бы в гости не пожаловала ее дочка Ирочка…

Я не видел эту даму много лет. Как ускакала в Северную столицу еще в конце 90-х, так до сих пор и не появлялась. Так, пару раз приезжала на Новый год, но буквально на день-два. А тут вдруг, здрасьте, пожаловала...

На следующий день после эпохального прибытия блудной дочери мне в дверь позвонили. Ранним, между прочим, утром. Открываю, на пороге Ирина. По всей видимости, с крепкого перепоя, лохматая, но, что интересно, накрашенная. Я смотрю на нее вопросительно, она на меня – агрессивно.

- Слышь, ты. Я не погляжу, что наши матери дружили. Если ты с моей старухи еще хоть копейку возьмешь, глаза тебе выдеру. Ты понял, нелюдь?

- А я с нее брал…?

- Хочешь сказать, бесплатно по дому помогаешь? Короче, я все пояснила. Со мной связываться не советую. Я отмороженная.

Выговорилась Ирочка, да пошла дальше по подъезду, пьяно покачиваясь и сыпля проклятия, смешанные с матюками.

Примерно с такими же претензиями доча Николаевны обошла все другие квартиры. Особенно досталось Маринке, мывшей бабку. Она-то реально с нее деньги брала. Но ее за это даже остальные соседи не осуждали.

Короче, перессорилась она со всеми без исключения. Угрозы сыпала веером. Оскорбляла. Но у нас коллектив сплоченный в подъезде. Собрались тем же вечером на общедомовой совет и стали решать, как выйти из ситуации и как наказать злобную гостью.

- Я предлагаю ей просто навалять, - выпалила Маринка, которой Ира несколькими часами раньше обмазала ручку двери собачьими какашками.

- Это моветон, что вы, - ответствовала интеллигентная учительница музыки с третьего этажа. - Стоит обратиться в полицию, но никак не прибегать к физическому воздействию!

- А это мысль, - пробормотал я. - Марин, а ведь у бабки синяк на руке свежий, да?

- Ага, - ответила соседка, накануне мывшая Людмилу. - Это она о дверной косяк треснулась.

Уже через полчаса прибыл участковый. Принял наши показания, взял сбивчивые объяснения с ничего не понимающей бабки. Потом пригласил на беседу Ирину. 

Было о чем поговорить! Это ж мы настучали, что, мол, слышали крики, что синяк после них появился…

Ну а так как участковый в курсе ситуации с Николаевной, то посоветовал непутевой дочке как можно скорее отчаливать домой. «Вернетесь, когда все успокоится, иначе могу привлечь», резюмировал полицейский и демонстративно захлопнул кожаную папочку.

Уехала, пригрозив вернуться с «группой поддержки». Ну и пусть возвращается – у нас сплоченный коллектив. Друг за друга горой встанем!