Муж ездит с собаками на велосипеде, а я уже устала отмывать всех после этих покатушек

Примерно год назад мой муж серьезно озаботился своим здоровьем. Просто внезапно загремел в больницу с гастритом и давлением. Пребывание там как-то отрезвило его. 

Полный отказ от алкоголя и сигарет, правильное питание, постоянные прогулки. Я с трудом узнавала в этом посвежевшем и стройном мужчине своего мужа.

– Буду теперь на велосипеде кататься в парке по вечерам! – сообщил мне Ваня в марте. – Как раз растает снег, можно будет рассекать по дорожкам. Заодно и собак можно выгуливать.

Да-да, у нас дома живут две собаки породы хаски. Взяли мы их вынуждено – это потеряшки, которых случайно обнаружили на ближайшем пустыре. Сначала они были просто на передержке, а потом стали полноценными членами семьи.

Я всецело за здоровье, поэтому одобрила идею Вани. Ну пусть человек катается на велосипеде и держит себя в тонусе. Может и свой вытащу с балкона – будем вместе ездить.

Муж подошел к делу основательно: перебрал свой велосипед, купил специальную приблуду, чтобы пристегивать собак к раме, шлейки для обоих. Вместе это выглядело как-то странно, но я молчала.

Только сошел снег, как Ваня начал кататься в парке с собаками. А у нас весна не самое приятное время года. Слякоть и все прелести межсезонья прилагаются.

Провожала я всегда чистого мужа с собаками, а возвращались домой трое грязных и мокрых туловища. Если Ваня сам мог привести себя в порядок, то честь мыть питомцев доставалась мне. Хаски не отличаются послушным характером, а после контакта с водой Саймон и Дайсон превращаются в сгустки энергии.

Вода, пена и шерсть летят во все стороны. Я выхожу оттуда как после боя с самым свирепым боксером: волосы во все стороны, лицо в грязных разводах, с одежды текут ручьи.

В это время Ваня старательно намывается во второй ванне и в ус не дует. Помочь мне с собаками – зачем? В его понимании нужно только лапы им сполоснуть, а остальное – это лишнее.

А я так не могу. Саймон и Дайсон же не по воздуху парят в квартире, а лежат на диване, катаются по полу и всем горизонтальным поверхностям. Убирать за ними приходится тоже мне – Ваня вообще грязь в упор не видит. Вот такое избирательное зрение. Диски на машине определяет за километр, а пятна на обивке мебели игнорирует годами.

– Ты как хочешь, но я заказываю собакам дождевики, – сказала я мужу, когда вымылась после очередных водных процедур с собаками. – Устала я! Каждая прогулка, и хаски превращаются в двух поросят.

У нас мыло уходит в страшных объемах, а счета за воду просто космические.

– Это будет выглядеть странно! – меланхолично ответил Ваня, растирая волосы полотенцем. – Собаки должны свободно гулять, а не облачаться в одежду. Это против природы.

– Так и мытье лап – это против природы, но мы это все-таки делаем! – не сдержалась я. – Или дождевики, или сам возись с собаками после прогулки.

Это было мое последнее слово. Я правда устала от этой обязанности, а ведь только конец марта. Слякоть еще продержится минимум две недели. А потом весь теплый сезон периодически будут дожди. Бедная моя спина и руки – я к следующей зиме превращусь в жалкую развалину.

– Да не буду я их в это уродство одевать! – упорствовал Ваня, когда увидел два ярких дождевика-комбинезона для собак.

Хаски же с интересом осматривали новые наряды. Под бурчание супруга быстренько нацепила на обоих комбинезончики. Да, странный вид, но зато пачкаться не будут.

– Снимай это безобразие! Не хочу позориться! – ныл Ваня, умоляя меня не мучить собак.

А мне все равно: или одежда для прогулки, или пусть в луже отмываются. Но больше грязи я в доме не потерплю. Ване придется самому купать собак после каждой прогулки, мне это надоело!

Кое-как удалось выпроводить это трио на улицу. Хаски вообще не выказывали никакого дискомфорта. Зато Ваня ныл за пятерых, обвиняя меня в жестокости и глупости.

Главного я добилась – собаки теперь приходят с прогулки относительно чистые. Нужно только лапы им протереть, а грязь с дождевиков легко убирается влажной тряпкой.

Ваня тоже смирился, что его питомцы ходят в таком прикиде. Бурчит периодически, но против меня идти опасается.